Детки в клетке, писатели под колпаком

Не так давно я писала о Пеппи Длинныйчулок и об обвинениях, выдвигаемых против Астрид Линдгрен и ее озорных персонажей. Но Линдгрен, конечно же, не единственный детский писатель, и Пеппи не первый и не последний "книжный ребенок", пострадавшие от взрослых.

Гарри Поттер и Гекельберри Финн, Муха-Цокотуха и Крокодил Гена, Холден Колфилд и Глазастик, Колобок и Золотой петушок ─ все они тушуются перед бдительным оком цензуры. Потому что, как верно замечено, если цензор не умеет отличить существенное от малозначимого, факт запрещения книги для него важнее ее содержания.

Он пугает, а нам не страшно

Чем ближе книжка к детскому восприятию реальности, тем болезненнее на нее реагируют уж слишком серьезные взрослые. Пример тому ─ "Там, где живут чудовища" Мориса Сендака, первого лауреата премии им. Астрид Линдгрен. Известный художник в картинках рассказал историю о том, как мальчик Макс устроил дома шурум-бурум и бурум-шурум, за что мама назвала его чудовищем и отправила спать без ужина. Но обиженный Макс уплыл в страну Страхобразов и стал их царем. В оригинале подписи к рисункам Сендака ─ всего 338 слов. И каждое из них выдержало такой шквал критики, что впору говорить о рекорде.

Книга увидела свет в 1963 году, когда в детской литературе царила идиллия. И вдруг маленький Макс ссорится с мамой, а автор его за это не осуждает! А потом Макс сам, без взрослой помощи разбирается со своими негативными эмоциями! Автора ругали, библиотеки отказывались покупать его "Чудовищ". Но Сендак уперся: "Взрослые не знают, что значит прислушиваться к ночи. Я отказываюсь врать детям".

Через два года ярые критики с ужасом констатировали: дети приняли книжку с восторгом. Вопреки уверениям психологов, что содержание книги вызовет у маленьких читателей кошмары, ребята писали автору: "Сколько стоит билет в страну чудовищ? Мы с сестренкой хотели бы поехать туда, если это не очень дорого".

Теперь уже продвинутые педагоги иначе трактовали историю о Страхобразах: ребенок не понимает природы негативных эмоций, вроде гнева или обиды; для него это дикие и опасные силы, которые, однако, можно победить в своих фантазиях. Оттого покоренные Максом Страхобразы по его велению устраивают шурум-бурум, лишаются ужина и не могут в итоге удержать мальчика у себя.

Морис Сендак с мудрыми психологами не спорил, однако поведал свету, как придумал своих чудовищ. Оказывается, художника "вдохновили" дядюшки и тетушки из детства, которые во время визитов одаривали маленького Мориса сомнительными комплиментами: "Какой милый мальчик, я тебя съем!" Когда Сендак писал либретто к опере по мотивам своей книги, он даже дал чудовищам имена своих родственников.

Графическая новелла была продана тиражом свыше 19 миллионов экземпляров (каждая страница на вес золота!), легла в основу оперы, балета, мультфильма, кино и песни "Where The Wild Things Are" группы Metallica, стала трендом развития детской иллюстрированной книги, была отмечена авторитетными литературными наградами, в том числе медалью им. Г.-Х. Андерсена. К сожалению, в России отдельным изданием "Чудовища" вышли лишь в 2014 году, уже после смерти автора.

Колобковый триллер

Книге "Там, где живут чудовища" в России повезло ─ в соответствии с законом "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" она получила милосердную категорию "0+". Некоторым иным сказкам повезло гораздо меньше. Чадолюбивые чиновники примерили букву закона к самым разным словам и едва не объявили непечатной половину традиционной детской библиотеки.

К примеру, большой резонанс вызвали обнародованные Интерфаксом планы муниципальных деятелей Качугского района Иркутской области запретить детям читать: "Колобка" ─ из-за физического насилия над главным героем, "Теремок" ─ из-за агрессивного нападения лисы, волка и медведя, "Сказку о золотом петушке" ─ из-за сцены убийства царя, "Карлсона, который живет на крыше" ─ по причине отрицания семейных ценностей и неуважения к родителям Малыша, "Приключения Тома Сойера и Гекельберри Финна" ─ вдруг вызовут желание бродяжничать. Министр образования Иркутской области, впрочем, заявил, что к нему распоряжение из районного подразделения о запрете вышеперечисленных книг не поступало.

Недавно Минкульт предложил-таки отменить градацию книг по возрасту, оставив лишь одну обязательную маркировку ─ "18+".

Кстати сказать, несмотря на весь пафос борьбы с падением нравов, мы совершенно спокойно воспринимаем сегодня то, что было прежде недопустимым. Например, комедию Грибоедова "Горе от ума" сегодня изучают в школе, хотя в XIX веке некоторые актрисы возмущенно отказывались исполнять роль грибоедовской Софьи: "Я в непристойном не играю!" Барышни считали крайне неприличной сцену ночного свидания Софьи и Молчалина, ведь те не были мужем и женой.

В США, где запреты чаще носят не директивный, а рекомендательный характер, Американская библиотечная ассоциация ежегодно составляет ознакомительные "черные списки" чтения, от которого общественные деятели желают оградить несовершеннолетних. В Top 100 Banned/Challenged Books попадают даже "программные" сочинения и классика американской литературы. Данные суммируются по десятилетиям. В 2000-2009 гг. среди "самых вредных" книг на 1 месте был "Гарри Поттер" Роулинг, на 14 ─ "Приключения Тома Сойера и Гекельберри Финна" Твена, на 19 ─ "Над пропастью во ржи" Сэлинджера, 21 ─ "Убить пересмешника" Ли, 28 ─ "Мост в Терабитию" Патерсон, 36 ─ "О дивный новый мир" Хаксли, 50 ─ "Бегущий за ветром" Хоссейни, 69 ─ "451 градус по Фаренгейту" Брэдбери...

78-летняя писательница Лоис Лоури, чья антиутопия "Дающий" расположилась на 23 строке анти-рейтинга, уверена:

─ Для любого родителя совершенно нормально сказать: "Я не хочу, чтобы мой ребенок это читал". Но совершенно ненормально запрещать это другим. Запрещать книги очень и очень опасно.

Северус Снегг ─ христианский персонаж

Цикл "Гарри Поттер" Джоан Роулинг запрещен в христианских общинах Великобритании, США, Австралии за якобы пропаганду чернокнижия, черной магии. В знак протеста прогрессивные голландские священники разрешили маленьким прихожанам являться в церковь в костюмах любимых героев, убежденные, что сказка Роулинг поможет детям лучше понять Библию. Сама писательница не раз подчеркивала, что у ее "поттерианы" христианский финал, но кто ж ее слушает?

Выступления представителей Русской Православной Церкви создали впечатление, что православные однозначно осуждают Поттера. Однако протодиакон Андрей Кураев, профессор богословия и поклонник творчества Толкина и Роулинг, возражает: романы Роулинг являются христианской литературой и, кстати, в отличие от экранизаций, пестрят цитатами из Нового Завета, Песни Песней, библейскими аллюзиями.

─ Характерный признак христианской литературы, ─ обращает внимание протодиакон Кураев, ─ это пестрота и неоднозначность персонажей. Гарри Поттер бывает не всегда только лапочкой, а иногда и просто мерзавцем. В жизни Дамблдора обнаруживаются темные пятна, в которых он кается. Демонстрировать такую покаянную пластичность для христианской литературы нормально. Самый сильный христианский персонаж ─ это Северус Снегг, он же Снейп.

Людмила Дунаева, ярчайшая на сегодня представительница детской православной литературы (впрочем, термин "православная литература" сама Дунаева не любит и шутит, что он сродни "православному машиностроению") говорит, что к английской коллеге у нее лишь одна претензия:

─ Как посмела эта блондинка Роулинг написать "Гарри Поттера", если это я всю жизнь мечтала написать нечто подобное?!

По мнению Дунаевой, глупо путать пропаганду колдовства с жанровыми условностями, иначе впору ополчиться даже против "Золушки". Когда иносказание скрещивают с "прямосказанием", когда ежики начинают воспевать: "Аллилуйя! Слава Тебе, Боже!" ─ это разрушение жанра сказки, это уже не литература для детей. Став общественным делом, религия перерождается в идеологию и теряет духовную составляющую. Тогда как вероисповедание ─ личное дело человека, часть его интимной жизни:

─ Ведь о духовных переживаниях и говорить-то не очень хорошо, особенно в публичных местах. Поэтому лучше, если вера в твоих книгах прорывается как бы помимо твоей воли.

В книгах Людмилы Дунаевой есть и драконы, и загадочные эльфрины. Особо суровых критиков "нехристианского" сказочница просит черпать мудрость из Писания, а не брошюр "Как правильно поставить свечку". И уверяет, что содержание семи томов "поттерианы" можно изложить всего в четырех словах: всякая магия побеждается любовью.

─ Вполне христианская мысль, не так ли?

Враг большевизма Мойдодыр

Иные заботы одолевали полвека назад Корнея Чуковского. Прославленный писатель вместе с коллегами задумал издать библейские истории в пересказе для детей. Разрешение Чуковский получил с условием: никакого Бога, никаких евреев в тексте. Всевышний превратился в Волшебника Ягве, но тираж изданной в 1968 году книги все равно был уничтожен. Ох, далеко не в первый раз Чуковский столкнулся с цензорами!

В середине 1920-х годов Чуковскому объявили войну. Учителя и журналисты требовали запретить сказки писателя, как не отвечающие задачам коммунистического воспитания подрастающего поколения. Собрание родителей Кремлевского детсада приняло резолюцию: "Мы призываем к борьбе с "чуковщиной"!"

Критики проявляли чудеса бдительности. Например, в сказке "Муха-Цокотуха" разглядели, что Муха ─ переодетая принцесса, а Комар ─ принц. Что надо разобраться с их свадьбой ─ а ну как крылатые вместо гражданского брака задумали венчаться? Да и иллюстрации не понравились, дескать, Муха на картинке стоит слишком близко к Комарику и кокетливо улыбается.

─ Этак можно сказать, что Крокодил ─ переодетый Чемберлен, а Мойдодыр ─ переодетый Милюков! ─ возмущался Чуковский.

"Бармалея" не печатали, объявив "педагогически неприемлемой книгой, запугивающей детей разбойниками и злодеяниями". Попытки Чуковского защититься терпели крах. "Я был у Крупской, ─ писал Корней Иванович. ─ Она сказала, что я вел себя нагло". Крупская опубликовала статью, в которой назвала сказки Чуковского "буржуазной мутью". Книги писателя изымали из библиотек. "Меня <…> теснят и мучают. Право же, это жестоко и бессмысленно", ─ жаловался опальный писатель.

В те годы он был не одинок. Вместе с "Бармалеем" Северо-Западное бюро ЦК ВКП(б) посчитало сомнительным идишское стихотворение Кади Молодовской, перевод которого Самуил Маршак опубликовал в сборнике "Советские ребята", не подозревая о последствиях:

Дама сдавала в багаж
Диван, чемодан, саквояж,
Картину, корзину, картонку
И маленькую собачонку.

"Дальше, по-видимому, в целях изобличения Наркомпути стихи таким же размером передают, как собачка выросла в дороге", ─ наябедничало Северо-Западное бюро ЦК ВКП(б) в центр.

Гена-индивидуалист

В 1974 году Эдуард Успенский выпустил повесть "Клоун Иван Бултых" о конфликте между талантливым и свободолюбивым циркачом и "прирожденным завхозом", завлитом цирка товарищем Тихомировым. Парадокс в том, что по сюжету книги товарищеский суд рассматривает не работу завлита, режущего все шутки на корню, а деятельность самого неугомонного Бултыха. Более оптимистичный, "детский" вариант этой истории ─ в "Школе клоунов", где юные артисты вынуждены отбиваться от вредных студентов школы завхозов.

Эдуард Успенский начинал как сатирик. И лишь некоторое время спустя, устав от бесконечной борьбы с цензорами, переквалифицировался в детские писатели. Но и на этом поприще его не оставили бдительные чинуши. Ведь редколлегии всех детских издательств и киностудий были связаны с идеологическим отделом КГБ.

Так, цензоры потребовали вырезать три шутки из книги "Дядя Федор, пес и кот". Успенский уперся. Соломоново решение приняла директор издательства, предложив писателю вычеркнуть любые две из трех спорных фраз. Пожертвовав парой шуток, Успенский сохранил незабвенный перл Шарика: "Мясо надо в магазине покупать… Там костей больше!"

После прочтения книги "Крокодил Гена и его друзья" цензоров возмутило, что Гена страдает от одиночества и ищет друзей через объявления. Мол, так бывает только на загнивающем Западе, а советский гражданин друзей находит в коллективе. В старухе Шапокляк усмотрели насмешку над интеллигенцией. Из сказки "Вниз по волшебной реке" вымарывали "немецкие слова" вроде "кухни". В царе, собравшемся в деревню, чтобы "пахать как все люди", усмотрели Хрущева.

Крепко досталось мультфильмам по сценариям Успенского. В Домике друзей, который крокодил Гена, Чебурашка и их помощники "строили, строили и наконец-то построили", бдительные чиновники увидели аналогию с Советом экономической взаимопомощи, объединившем по инициативе СССР страны соцлагеря. Почему-то это ужасно не понравилось цензорам, и мультфильм "Крокодил Гена" был выпущен в прокат без рекомендации для широкого просмотра, а киногруппа не получила премию. Про мультфильм "Чебурашка" сказали, что он порочит пионерскую организацию".

***

Когда культурные репрессии набирают обороты, письменная речь вновь превращается в устную. В советских лагерях, да и не только в них, были "живые книги" ─ люди, знавшие наизусть запрещенные тексты и рассказывающие их другим заключенным. "Антипедагогичный" страшный детский фольклор благополучно пережил все десятилетия игнорирования его как культурного явления, не забылся, обогатился и взял-таки штурмом книжные прилавки.

Быть может, когда-нибудь на ушко, под одеялом ребята будут пересказывать друг другу не истории про Красное Пятно и Зеленое Пианино, а "Колобка", "Карлсона" и "Чебурашку"… Но лучше б эти времена не наступили!

 (идеальный писатель с точки зрения цензора)