Цинковые мальчики

После написания двух первых сборников «Голосов Утопии», посвященных воспоминаниям о Второй мировой войне, Светлана Алексиевич обратилась к войне наших дней — к афганской. К той, которая велась почти тайно, о которой отцы, матери, жены узнавали сперва лишь тогда, когда получали цинковый гроб с телом сына и мужа. К той, на которой солдаты гибли, так и не поняв — за что? Это книга о безжалостной военной машине, которая превращает человека в зверя и убивает если не физически, то нравственно.
Появление книги вызвало скандал. Несмотря на перестройку, отмену цензуры и масштабную реформу идеологии, коммунистическая пресса, армейское руководство начали травлю Алексиевич. В 1992 году в Минске было объявлено о начале политического суда над писательницей, и только заступничество мировой интеллигенции остановило его.
Интерес Алексиевич к войне она сама объясняет тем, что вся история СССР, страны-Утопии была военной: «Мы или воевали или готовились к войне. Мы — военные люди. Наши герои, наши идеалы, наши представления о жизни — военные. Вот почему так легко льется кровь на земле бывшей империи». К сожалению, писательница оказалась пророчицей. Военные конфликты, которые быстро перешли с заграничной афганской земли на территории бывших союзных республик, велись и ведутся все по тем же безумным и безжалостным законам, которые описаны в «Цинковых мальчиках».

***
Цитаты:
«Было бы слишком просто, если бы во всем были виноваты только политики».
«Никто не скажет, что там, под землей, лежит, какая правда. Живым – ордена; мертвым – легенды, – всем хорошо».
«Самое страшное произошло потом: уезжали мы из государства, которому эта война была нужна, вернулись в государство, которому эта война не нужна».
«Единственный документ, документ, так сказать, в чистом виде, который не внушает мне недоверия, — это паспорт или трамвайный билет. Но что они могут рассказать через сто или двести лет (дальше нынче и заглядывать нет уверенности) о нашем времени и о нас? Только о том, что у нас была плохая полиграфия… Все остальное, что нам известно под именем документа — версии. Это чья-то правда, чья-то страсть, чьи-то предрассудки, чья-то ложь, чья-то жизнь».
***
Петр Вайль о книге С.А. Алексиевич «Цинковые мальчики»:
«В „Цинковых мальчиках“ — кошмары войны, всегда и всюду питающей садизм (взрезанные животы, выколотые глаза, коллекции засушенных ушей), но они не несут специфики. На войне ужасен человек, вне национальной или государственной принадлежности. Специфика — в уникальном образе завоевателя. „Зеленки обыкновенной не было. Добывали трофейное, импортное… Эластичного бинта вообще не было. Тоже брал трофейный… У убитых наемников забирали куртки, кепки с длинными козырьками, китайские брюки, в которых паховина не натирается. Все брали. Трусы брали, так как и с трусами был дефицит“.
Встречались ли в мировой истории подобные имперские завоеватели? Афганские и индийские британцы Киплинга были сильны, безжалостны и суперменски хвастливы. Немыслимо представить, что, сняв с убитого врага трусы, можно написать: „Несите бремя белых, / сумейте все стерпеть...“
»Наши мальчики умирали за три рубля в месяц" — это бремя белого человека? Таких завоевателей не бывало. Куприн попрекал Киплинга Англией, которая давит мир «во имя своей славы, богатства и могущества». Где хоть один из этих мотивов? Из всей славы — проход генерала Громова по термезскому мосту, в Чечне не было и того. Из могущества — политический провал. Из богатства — второсортное барахло из Джелалабада".