Цветной Харуки Мураками и лабиринты его писаний

просмотры: 6310, дата размещения: 27 июня 2015

"Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий", Харуки Мураками (пер. - Дмитрий Коваленин)

Замахнувшись на Харуки нашего Мураками и его новый роман "Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий", я оказалась перед нелегким выбором: писать ли о книге, не раскрывая ее сюжета, или обратиться к тем, кто уже прочитал новое сочинение сэнсэя? Трудно над книгой-головоломкой (а беллетристика Мураками иной не бывает) удержаться от восклицаний: "Вы заметили это? А куда автор потом свернул? А вот здесь ─ неужели?!" Но разве рецензия заменит чтение книги и возможность составить о ней собственное мнение? Да никогда!

Тем более, проза Мураками особого свойства: дабы примирить диаметрально противоположные ее трактовки, в конце любого суждения так и тянет поставить знак вопроса.

****

Роман "Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий" начинается с классического сюжетного хода, альфы всех литераторов и сценаристов: при внешнем благополучии с героем что-то не так, отчего именно он ожидаемо-неожиданно попадает впросак. Мураками ироничен: его Цкуру чувствует себя в компании лучших друзей самочинно затесавшимся чужаком, поскольку он единственный "бесцветный" среди людей с "цветными" именами! Фамилии школьных друзей Акамацу, Оуми, Сиранэ и Курано переводятся как "Красная сосна", "Синее море", "Белый корень" и "Черная пустошь". Сами себя они называют Красный, Синий, Белая и Черная.

Tetsuya Ishida

А в имени Цкуру ─ иероглиф "создавать". С детства Цкуру испытывает нетипичное пристрастие к железнодорожным станциям и в итоге находит себя в полезном деле ─ инженерии. После школы он единственный из пятерки покидает родную Нагою и едет в Токио, так как только в Токийском университете преподает профессор-архитектор железнодорожных станций. Даже вдали от друзей он отчаянно тянется к ним… пока друг Синий не ошарашивает Цкуру известием: "цветные" больше не желают его знать!

Давно страшившийся разрыва, Цкуру готов умереть. Депрессия доводит его до психического и физического истощения. В один из дней Цкуру смотрит в зеркало и не узнает себя.

"Юноша, которого когда-то звали Цкуру Тадзаки, умер. Задержал дыхание, чтоб раствориться в бурлящей мгле, и похоронил себя в тесной яме на лесной опушке. Тихо и незаметно, перед самым рассветом, когда люди еще спят глубоким сном. А тот, кто сейчас стоял перед зеркалом и продолжал дышать, – это новый «Цкуру Тадзаки», совершенно иной как снаружи, так и внутри. Он по-прежнему ездил на какие-нибудь станции, делал зарисовки, а также ходил на лекции в вузе. Каждое утро убирал постель, гладил рубашку, стараясь не оставлять себе ни минуты свободного времени. Каждый вечер по два часа перед сном читал книги. Все эти привычки завелись у него чуть ли не с детства и много лет помогали ему жить. Только он уже не верил в нерушимые союзы – и больше не чувствовал теплоты под названием chemistry".

За телесным перерождением следует новая встряска: в сновидении юношу терзает страстное желание обладать женщиной. Фата-моргана обещает ему отдать или душу, или тело ─ одно из двух. В припадке мучительнейшей ревности Цкуру жаждет ее целиком. Безнадежно!

Ayumi Kasai

В последующие дни Цкуру более-менее приходит в себя. Даже находит нового друга с "цветным" именем Хайда, что на японском означает "Серое поле". Студент младшего курса приучает Цкуру к музыке Листа, вкусной еде и философским спорам о том, как стать хозяином своих мыслей. К слову рассказывает историю о встрече его отца с загадочным музыкантом Мидорикавой ("Зеленая река") в горном отеле. Вторгается в эротический сон Цкуру ─ и Мураками едва не получает Bad Sex Award-2014 за худшее описание секса (на антипремию также претендует букеровский лауреат Ричард Флэнаган, однако в итоге Bad Sex Award достается Бену Окри за "взрыв шальной ракеты").

В 36 лет судьба дарит Цкуру встречу с Сарой, разумной и решительной женщиной. Заметив, что любовник застрял в прошлом, она требует от инженера излечить больную душу, как он "ремонтирует свои перроны". Встретившись с "цветными", Цкуру наконец-то узнает о причинах, заставивших лучших друзей оттолкнуть его…

****

Итак, роман начинается бесхитростно, очень обыденно. Не скрипит Заводная Птица. Давно почил Человек-Овца. В бездне под Токио еще не снуют ужасные жаббервоги, а ходят поезда, да и бездна не столь уж глубока и мрачна. Среди персонажей не конверторы или мальтийские медиумы, а инженер-строитель, торговец автомобилями, коуч, турагент. Но только утверждаешься во мнении, что волшебство испарилось без следа, как его туманная завеса вновь смыкается над повествованием. Еще точнее: не замеченная, магия окутала читателя с первых же слов. На рандеву с читателями Мураками всегда надевает сто одежек без застежек!

Возможно, опытный муракамивед способен свести все интриги, детали и образы к единому знаменателю. Или различить сотни недоступных обывателю оттенков. Но литература ─ игра без правил, а потому, как говорят вежливые японцы, нижайше прошу прощения. Не будучи японистом и не претендуя на истину в последней инстанции, рискну поделиться некоторыми соображениями.

Ikenaga Yasunari

Начав с классического зачина, Мураками на одном из смысловых уровней создает классический же роман-исцеление. Страдание, путешествие в поисках истины, возвращение к родным пенатам просветленным. Душные сны и их толкование. Анализ дружеских привязанностей. Разговоры вчерашних любовников, напоминающие беседы в кабинете психотерапевта: с правильными вопросами, однозначными ответами. Это уже не традиционная восточная мудрость, выраженная в притчах, а поиск истины в ее западном эквиваленте. Англицизмы, вплетенные в текст романа, отсылки к американской поп-культуре (то Элвис запоет, а для кого-то заиграют цветные блики тарантиновских "Бешенных псов") тоже подчеркивают "западность" жанровой конструкции.

Однако особое обаяние этой истории придает тот факт, что перед нами ─ традиционный герой Мураками. Склонный к самокопанию, потерянный и не слишком удачливый в любви аскет-одиночка. Адепт ваби, саби и дзими. Очарованный "печалью вещей" странник. Читатели скучали без него, и он вернулся. Но уже другим. Он старше и принадлежит новой социально-экономической реальности. Он преодолел эскапизм, заставлявший его стремиться в глушь, в Конец Света, в глубь колодца. Он работает по специальности и есть здоровую пищу. Он не маргинал, но менее гармоничен. И если раньше воля и воображение персонажей порождали персональную ирреальность, теперь они уверенно преобразуют реальность, но кто-то лепит кружки, а кто-то ─ армию зомби-сараримэнов.

****

 

С первых же строк Мураками вкладывает в повествование еще одну смысловую начинку ─ язык цвета. "Слово иро в японском языке сначала использовалось как обращение, а затем обозначило отношение к близкому человеку, например, к любимой женщине, ─ сообщает интернет. ─ После стало определением всего красивого и, наконец, приобрело современное значение "цвет". Исходные японские цвета ─ это черный, красный и белый. Черный ─ радость, белый ─ чистота и траур, красный ─ власть и богатство". Сопоставляю с персонажами. Синий цвет ─ более позднее дополнение к традиционной палитре; через "цветофильтр" философский смысл приобретает даже тот невзрачный факт, что Синий-персонаж является сотрудником Toyota, но продает прозападные Lexus'ы.

Зеленый ─ цвет бессмертия. У Мураками Жизнь всегда "окрашена" в зеленый. Так в "Норвежском лесу" любовь Мидори (Зеленой) противопоставлена связи героя с призраком Наоко. В "Бесцветном" же смерть и бессмертие ходят парой. Гениальный пианист Мидорикава рассказывает странную историю о своей добровольной и неизбежной кончине. Зелень сопровождает Цкуру, когда он прибывает в Финляндию вслед за Черной: зеленые деревья по пути в город, зеленые трамваи за окном отеля, зеленоглазая консьержка. Уже не удивляешься, когда заплутавшему в зеленом изобилии герою дорогу указывает сама Смерть.

Цвета обогащают слова нюансами значений, превращая чтение в игру, в импровизацию ─ не зря Мураками обожает джаз! Вот зеленым светится циферблат будильника, вот Цкуру, задумавшись, шагнул на красный свет. А вот герой запахнул оливково-зеленый банный халат, который ему шесть лет назад, на 30-летие, подарила подруга. Шесть лет назад ─ зеленый ─ смерть ─ халат… А есть еще Mr. Grey ─ Хайда…

****

Муки "бесцветности" и "пустоты" Цкуру подстегиваются неосторожными высказываниями его визави. То Сара пожалеет подругу: "Будто выцвела вся". То Синий закручинится:

"На похоронах в Нагое я не выдержал – разревелся. Как будто какая-то часть меня умерла и окаменела… К тому времени мы все уже разбрелись по своим жизням. Выросли, обзавелись семьями. Что тут скажешь? Давно уже не беспечные старшеклассники. И все-таки очень страшно было увидеть, как то, что для тебя по-настоящему важно, обесцвечивается и исчезает. То, с чем ты вырос, пока время было живым…"

В одном из культурологических эссе Мураками писал: "Мне кажется, главной темой литературы XIX века был поиск человеком своего внутреннего «я». И лишь с приходом ХХ века литература всерьез занялась вопросом, что же такое это «я»". XXI век унаследовал панический страх литературных героев перед обезличиванием. В разговоре с Цкуру Красный замечает:

"Жить здесь, не обманывая себя, людям вроде нас с тобой очень непросто… Какой горький парадокс, не находишь? С возрастом мы понемногу открываем свое истинное «я». Но чем дальше, тем больше теряем себя".

Переводчик Дмитрий Коваленин так характеризует героя Мураками в "Занимательном муракамиЕдении": сдвинутый, не на своем месте, отбившейся от стаи, потерявший все. "Ему осталось потерять лишь себя". Рискну предположить, что Цкуру страшится утратить "кокоро". С понятием, не имеющим аналога в русском языке, многие читатели познакомились благодаря роману "Страна Чудес без тормозов и Конец Света" с комментарием Коваленина. Возможный, но не точный перевод слова "кокоро" ─ "смысл", "сущность", "душа", "сердце", "воля", "разгадка", "ответ". Как уточняет сам Харуки Мураками, для него кокоро ─ то, что связывает память с человеческой теплотой.

Tetsuya Ishida

В "Бесцветном" с темой кокоро сопряжена в первую очередь Сара. Она отправляет Цкуру в прошлое и помогает найти ответы:

"Я хотела бы узнать о них больше. О тех, кто все еще сдавливает тебе шею".

Теплом и воспоминаниями с Цкуру делится не только Сара, но ее роль столь важна, что можно поставить знак равенства между нею и Цкуру. Без Сары он "дышать перестанет". Она станция, которую герой должен построить сам для себя, чтобы было куда прибыть поезду. Чтобы жить, как замечает Красный, не обманывая себя.

"– Значит, – сказала Сара, – ты хотел бы со мной снова встретиться?
– Да, конечно. Снова и снова.
– Я тоже хотела бы видеть тебя как можно чаще. – Сара кивнула. – Мне кажется, ты человек достойный и не станешь меня обманывать".

"Теплота под названием chemistry", о потере которой тоскуют герои, ─ то же кокоро.

Раскрывая связь кокоро и цветов, жалуется Мидорикава:

"У каждого человека есть определенный цвет, такое сияние вокруг тела. Примерно как подсветка у автомобиля. Так вот, я это сияние видеть могу. Человеческие цвета бывают приятными и отталкивающими. Веселыми и грустными. Одни погуще, другие пожиже. От всего этого сильно устаешь, потому что видишь их, даже когда не хочешь. Я не хочу больше находиться среди людей. Потому и приехал в горы".

Его усталость схожа с бременем, лежащим на единорогах в "Стране Чудес без тормозов и Конце Света": уносить человеческую память и грехи за Стену, очищать Город ценой собственной жизни.

Так как же в этой суете вокруг кокоро Цкуру не переживать, что он бесцветный и пустой!

Конечно, пытливый читатель может вспомнить о буддистской трактовке пустоты и подключить к сюжету романа этот культурный код. Почему бы нет? Сэнсэй любит увлеченных игроков! Другой, напротив, предпочтет обернуть сюжет вокруг значения имени "Цкуру" ─ и это будет еще одно смысловое эхо. Согласитесь, ведь не зря же Черная полюбила созидательно-прикладное гончарное искусство?

****

Потеря кокоро ─ ядро глобального конфликта Жизни и Смерти, в котором Цкуру уступил немало битв. Помимо того, что сам герой постоянно рассуждает о смерти, писатель сплошь и рядом использует в романе любимые "потусторонние" аллегории. К примеру, герои Мураками обычно не садятся в авто, если только не планируют в них же испустить последний вздох. Так почему, прежде чем исчезнуть из жизни Цкуру, его друзья отправляются в путешествие на машине Синего? Почему Синий становится продавцом автомобилей? О каком "живом времени" он тоскует?

После предательства друзей прежний Цкуру "умирает", и его место занимает "новый Цкуру", неузнаваемый, с жесткими чертами лица. Точно так смуглое, словно "опаленное огнем" лицо Данте для его современников являлось подтверждением факта путешествия на тот свет. "И я упал, как падает мертвец", ─ это случилось с Данте во втором круге ада, где обитают любовники. Там лирический герой встретил Париса и Елену, Семирамиду, Тристана. Всех познавших страстную любовь наказывают, истязая бурей в кромешной тьме. Так и Цкуру в кромешном мраке спальни оказывается во власти призраков. Через ледяной ужас дантовской преисподней лежит путь в чистилище…

Горы в прозе Мураками ─ часто, если не всегда пейзаж загробного мира. Именно в горах происходит встреча загадочного пианиста Мидорикавы, отдавшего жизнь за краткие мгновения ощущения ее полноты, и отца Хайды. Или самого Хайды ─ загадочного юноши со шрамом от ножа на шее?

"Если тебе хоть раз откроются границы истинной реальности, мир, в котором ты родился и жил до этих пор, покажется тебе пугающе плоским, никчемным. В тех границах нет ни логичного, ни алогичного. Ни Добра, ни Зла. Там все сливается в единое целое. И ты становишься частью этого целого. Просто выходишь из своей телесной оболочки и начинаешь существовать, так сказать, метафизически. Превращаешься в одну сплошную интуицию. Великолепное ощущение, хоть и очень горькое. Ибо нет ничего печальнее, чем в последний момент осознать, что вся прожитая тобою жизнь была так безрадостна и неглубока. И душа твоя содрогается, не понимая, как ты мог выносить подобную жизнь.
– И вы считаете, что даже ценой принятия на себя чужой смерти, даже получив такие способности совсем ненадолго, это все равно стоит пробовать?
Мидорикава кивнул.
– Безусловно, стоит. Гарантирую".

Если смешать цвета и связать все возвышенности в "Бесцветном" с мистическим опытом сверхъестественных путешествий, перед нами окажется роман с совершенно иным содержанием.

Но герои не только отражаются в мире, извлекая из его ткани символы своего душевного смятения, ─ они способны его преобразовывать. Цкуру Тадзаки дважды переживает предательство, и если первый раз меняется он сам, то второй раз его боль меняет мир вокруг него.

****

Символом Жизни, безусловно, является музыка.

"Жизнь – очень сложная партитура, подумал Цкуру. Все эти шестнадцатые и тридцать вторые доли, странные символы и непонятные закорючки преследуют нас постоянно. Овладеть такой грамотой – великий труд; но даже если мы научимся правильно читать эти знаки, а то и превращать их в нужные звуки, все равно еще не факт, что люди поймут, что эта музыка означает, и оценят ее по достоинству. И уж тем более не факт, что она их осчастливит. Кому же и зачем нужно, чтоб у людей было все так запутано?"

Музыка пронизывает роман. Она неразлучна со смертью, но пока звучит музыка, ты жив. Сбежав из Нагои в Хамамацу, Белая выбрала новое место жительства не случайно. Мураками лаконичен, однако для читателей не составляет труда узнать, что Хамамацу называют Городом музыки так же часто, как Японию ─ Страной восходящего солнца. Здесь проходит знаменитый Международный конкурс пианистов. Вот только, говорит Черная, у каждого своя стезя, и Белой всегда удавались короткие, искрящиеся мелодии, а в длинных произведениях она выдыхалась уже к середине…

Ikenaga Yasunari

Мелодия Белой ─ это "Тоска по родине" из цикла Ференца Листа "Годы странствий". Ностальгия. Меланхолия. Неизъяснимая тоска, охватывающая сердце в чистом поле. Но место и время едины, и Кант толкует ностальгию, как тоску по юным годам. Впрочем, у героев "Бесцветного" отношения со Временем еще более сложные.

"От станции метро Цкуру побрел домой. Лихорадочные мысли путались в голове. Казалось, само Время бежало сразу в нескольких направлениях. Он думал о Белой, думал о Хайде, думал о Саре. Прошлое и настоящее, память и чувства текли одновременно и никак не желали пересекаться. Возможно, в человеке по имени «я» что-то искажено, перекручено и неправильно, думал он".

Время своенравно и многолико. Быть может, для Цкуру упорядочить, обуздать время означает подтвердить свою идентичность? Быть может, он хочет исключить временные "повороты не туда", чреватые потерей контроля над собственной личностью?

"Вот он сам стучит в ее дверь и просит:
– Открой! Нам нужно поговорить.
На нем мокрый черный плащ, от которого пахнет ночным дождем.
– Цкуру? – спрашивает Юдзу из-за двери.
– Я должен кое-что рассказать тебе, – говорит он. – Очень важное. Ради этого я приехал сюда из Токио".

Или Цкуру хранитель времени, несущий вахту на пересечении его потоков? Когда Белая в безлюдном месте касается пальцами клавиш рояля, Цкуру на перроне следит, как строго по расписанию символические поезда уносят людей в разные направления.

****

Игру с персонажами затеяли цифры, всегда одни и те же.

Вот, к примеру, в рутину рабочего дня инженера-строителя Цкуру Тадзаки вторгается рассказ начальника станции о странной находке ─ замоченных в формалине мужских пальцах. Аномальных шестых пальцах, которые кто-то решил отрезать в год своего тридцатилетия. И эта история сразу бросает отсвет на события прошлых лет.

Вот "неразлучная пятерка" друзей из Нагои, три мальчика и две девочки ─ словно рука с пятью пальцами. Но если в истории на самом деле шесть участников? Если есть тайный, непризнанный член их маленькой команды?

Вот героям исполняется 30 лет, и выясняется, что не все смогут преодолеть этот порог. А кто-то ампутирует себе "неправильные" пальцы.

****

Последние страницы книги содержат еще больше загадок. Словно точка, через которую можно провести бесконечное множество прямых. У сентиментального романа-исцеления свой конец. Что ж, герой разберется со страстями плоти и жаждой душевного тепла. И за то, что Сара вывела его за пределы привычного бытия, он подарит ей пропуск в свою персональную призрачную зону. Хорошо это или плохо, каждый читатель решит сам.

Но роман-исцеление ─ лишь часть многомерной инди-драмы, разыгрываемой Мураками сразу в нескольких измерениях.

Tetsuya Ishida

Незадолго до последней точки Цкуру спускается в свой "колодец для медитаций" ─ идет на станцию, чтобы вновь наблюдать за отходящими поездами. Впервые его тяготит роль наблюдателя, манит в дорогу незнакомый город Мацумото. Однако Мацумото ─ город "по ту сторону" горного хребта. С путешествием на "тот свет" Цкуру решает повременить.

Но уже ночью, следуя за героем, мы убеждаемся, как беспомощен человек перед стремящимся его поглотить мирозданием. Цкуру засыпает ─ и последний сполох его сознания растворяется в бездонном мраке. "Существует ли душа? Конечна она или бесконечна? Исчезает она с нашей смертью – или все-таки переживает смерть и как-то существует дальше? Ответов на эти вопросы у меня нет <…> Я лишь знаю наверняка, что у нас есть сознание", ─ признался Мураками в предисловии к "Стране Чудес". Но что остается от человека, кроме тела, когда гаснет сознание?

Словно бы сэнсэю мало трансцендентной иронии, он задает еще несколько загадок. В последнем предложении романа поет ветер ─ тот самый, с которым Мураками вошел в литературе. "Слушай песню ветра" ─ и первый роман писателя смыкается с последним.

"Ни о чем не думай, ничего не вспоминай. Просто слушай, как поет ветер", ─ примерно так Мураками перевел на японский язык заключительные слова рассказа Трумана Капоте "Закрой последнюю дверь". "Думай о ветре", ─ более точный, но менее поэтичный перевод. Финал "Бесцветного" и "Последней двери" опасно созвучны. "Милого" Уолтера у Капоте гонит и лишает покоя то ли воплотившийся кошмар, то ли альтер эго: безликий, бесполый, спокойный и тем более жуткий голос в телефонной трубке. Уолтер бежит из города в город, но звонки преследуют его. Хрупкая иллюзия спасения: не бери трубку, не думай ни о чем, думай о ветре. Словно в кривом зеркале, роман Мураками отражается в Shut the Final Door, и сентиментальная сцена вдруг оборачивается экзистенциальным ужасом. Вечность оказывается неотделимой от смерти, любовь от насилия, палач в своих терзаниях от жертвы. Что это, буддистское смирение? Дань мастерству американского коллеги? Шутка писателя, выскочившего из-за угла с неожиданным "бу"?

Хранит секрет Великое Му.

Книги, о которых эта публикация 1 книга