Квадратное привидение

Магдалина Шасть

Здесь нет отрицательных персонажей, есть лишь мнение главной героини: девочки Оли, попавшей в фантастическую переделку по вине (ли?) взрослого дяди. Подростковые перебранки и даже драки, бушующие гормоны и детская ранимость, неуемная жажда нового вперемешку с тревогой и девичьим стыдом и, конечно, нечто неформатное, терпеливо поджидающее свою добычу в глубине девственного леса. Знают ли (не)уважаемые взрослые, бесстыдно крутящие "любовь" на глазах у своих учеников, что предпринять, если сказка окажется правдой?

Содержит нецензурную брань.

Магдалина Шасть

Квадратное привидение

Мам, я не хочу

Это было далеким тыща девятьсот каким-то годом, когда я, застенчивая четырнадцатилетняя школьница сменила одно учебное заведение на другое, незнакомое, а оттого пугающее своими смутными перспективами на будущее.

Хуже всего, что девочки нашего класса уже вовсю флиртовали с мальчиками, активно красили волосы и лица, умело пользовались бигудями-липучками и плойкой и даже носили лифчики, а я, что называется, ни сиськи-ни письки и жопа, извините, в прыщиках, даже не имела представления обо всей этой тонкой науке по названием «женственность», поэтому реально рисковала остаться среди продвинутых сверстниц позорной «белой вороной», а то и вовсе жалким изгоем бескомпромиссного подросткового общества.

Надо ли говорить, что пацаны не обращали на меня никакого внимания? Скажу. Хотя этот факт, учитывая мою природную зажатость, неловкость и катастрофическую робость, можно назвать удачей. По крайнее мере, одноклассники надо мной не издевались. И на том спасибо.

В начале нового учебного года школьников старших классов неизменно отправляли на сбор урожая, и я, пришедшая в новую школу в конце учебного года и еще не успевшая толком адаптироваться, с леденящим желудок ужасом ожидала, когда останусь наедине с этими жестко матерящимися разрисованными куклами 24 на 7.

Уже ближе к сентябрю, почти не спящая ночами от тягостных предчувствий, почему-то особенно разволновавшись после воскресного обеда, я решила озвучить, наконец, свои сомнения любимым родителям.

–Мам…

–Чего тебе, Оля? Сегодня твоя очередь мыть посуду, не канючь! Ты же знаешь, что отменить дежурство невозможно, – моя мама, помешанная на трудолюбии и патриотизме, вряд ли позволит мне увильнуть от сельскохозяйственных работ по причине подросткового малодушия.

–Папа… пап.

–Да, Оля. Ну и что ж, что воскресенье? Я мыл посуду прошлым воскресеньем и не умер. И ты не умрешь. Ты будешь жить, – довольный своей совсем несмешной тирадой, отец широко улыбнулся, обнажив некрасивые, желтые от курения табака зубы и неторопливо поднялся из-за стола, – Спасибо, Ксюшенька.

Этот жалкий подкаблучник точно не заступится за меня перед деспотичной матерью. Не то, чтобы я считаю ее деспотом, но…

–Мама, я не хочу ехать на поля с этими… с этим классом! – заявила я громко, сама пугаясь своего визгливого, с истерическими нотами, голоса и вжимая непокорную голову в плечи.

–И почему же? – мать со спокойным недоумением уставилась на меня суровыми, внимательными и пытливыми, голубыми, как небо, глазами. Удивленный моим выпадом, отец передумал уходить к себе в комнату для традиционного послеобеденного сна и, предвкушая что-то интересненькое, снова важно присел на табурет, с любопытством разглядывая по очереди то почти рыдающую меня, то свою ненаглядную упертую Ксюшеньку. Не то, чтобы я считаю ее упертой, но…, – Я слушаю твои доводы, Ольга.

Если «Ольга», значит злится, но меня уже понесло.

–Эти… девочки, они же ужасные! Со мной никто не общается! Они просто не замечают меня! Я не знаю о чем с ними говорить! Эти девочки… Они красятся! – мне так хотелось максимально подробно рассказать обо всем том ужасе, что творится со мной в моей голове, что я просто не находила слов. Я с чувством всхлипнула.

–Красятся? – подхватил мое последнее, видимо зацепившее его слово отец и грозно скривился, делая вид, что невероятно возмущен. Но глаза его, темные и немного навыкате, оскорбительно заискрились от едва сдерживаемого хохота, – Какое безобразие.

–Максим, прекрати ерничать! – возмущенн