Сценарий. Холодный город

Сергей Романов

RED. Fiction

Новый Год. Главный герой, врач, нейрохирург, тяжело переживает развод и невозможность общения с близкими людьми. Даже проблемы на работе и риск увольнения не приводят его в чувство.

Но то, что происходит за окнами его съемной квартиры, странные призраки и странные события, невероятным и тоже странным образом возвращают доктора в нормальное состояние – человека действия.

Сибирь. Холодная зима. Звуки замерзают в воздухе и становятся льдом.

Двигаясь по заснеженным улицам, доктор вспоминает свою жизнь в яви и почти наркотических снах. Возможно, это и даёт ему шанс обрести силы в борьбе со страшным миром вокруг. Постепенно история становиться всё более запутанной и тупиковой, той, из которой выхода нет. Или есть? Но тогда доктор должен стать убийцей.

Убийцей он становиться быстро и хладнокровно. Словно таким и был всегда.

Содержит нецензурную брань.

Сергей Романов

Сценарий. Холодный город

Время убивать, и время врачевать,

Время разрушать, и время строить.

    Книга Екклесиаста. 3.3

Время умирать – и время рождаться,

Время обнимать – и время уклоняться,

Время бить челом – и время ерепениться,

И вот оно – Время наебениться.

    Борис Гребенщиков

Сцена первая

Рынок

В голове гудело и иногда трещало, глаза отказывались открываться, а ноги – идти в туалет. Нет, всё тело отказывалось что-нибудь делать. Он не был запойным, он вообще не пил, ну пил там по разным торжественным поводам, а так, чтобы забухать, нет. Работа у него была очень сложная, без права на ошибку, поэтому и не пил.

А что тогда лежит как бревно?

Официально, для себя и для друзей, – это последствие новогодних праздников. Неофициально, тоже для себя, но так, чтобы не думать и не вспоминать, – это празднование окончания старой жизни в стиле обыкновенного русского мужика, небритого и злого. Можно сказать, первая запойная неделя. Или уже две?

А случилось окончание его старой жизни в декабре завершением грандиозного судилища по поводу развода и раздела имущества. Хотя он был только на первом заседании, где во всём признался, нет, признал вину во всём и отдал всё имущество, какое есть, или, как сказала любимая тёща, – никакое. Но от него не отставали и ещё чего-то требовали. И вызывали в суд. Он туда не ходил. А ходил на работу. Да и на работе, посмотрев на него, серого и опустошённого, подумав, отправили от греха подальше в отпуск, на тридцать шесть дней. Вот и Новый год подоспел, шампанское, мандарины, мишура и один красный ёлочный шар. После его встречи он и наметил начало новой жизни. И вот оно начало. Холодная постель в съёмной квартире за большие деньги.

А что так холодно?

Наконец-то открылся правый глаз. Потом левый, и вот он сел и быстро встал. Зашатался, устоял и так же быстро проковылял в санузел. Как-то удобно сел на унитазе, ну и так далее. Так далее, правда, быстро закончилось, потому что не было горячей воды, да и холодная бежала из крана тонкой струйкой. С одной стороны, это привело к быстрому отрезвлению, с другой – озадачило ещё и отсутствием электричества. Он стал бродить по квартире, проверять: электричества не было, батареи и трубы стояков хрустели холодом, связи не было, мобильный телефон мигал, грозясь разрядиться прямо сейчас, и показывал полное отсутствие сети.

«Чё за хрень?» – подумал он. Доковылял до окна. Отодвинул плотную цветастую штору. Посмотрел. Вид с двенадцатого этажа на город был замечательный, но город выглядел странно. Он горел. Горел во многих местах. Два пожара были грандиозными. Чёрные клубы заволакивали очень большие пространства и неба, и горизонта. Он постучал по стеклу, оно звонко ответило. За бортом, до запоя, было минус двадцать пять градусов, а сейчас, наверное, и ещё больше.

«Что это я пропустил? Начало войны или апокалипсиса?» – подумал он, проковылял к кровати, свалился и зарылся под одеяло. На нём были надеты шерстяные носки, спортивный костюм, толстовка. Когда всё это он натянул на себя, он не помнил. Он искал тепла. А на то, что увидел из окна, ему было наплевать. Свой личный апокалипсис он пережил в суде больше месяца назад. А сейчас