Карантин

Светлана Семионичева

Семья из четырех человек пытается выживать в замкнутом пространстве, находясь на карантине. Отдушиной для главной героини, которая старается совместить роли жены, матери, подруги, деловой женщины, хозяйки дома и шумных животных, являются только отношения с давним любовником. Ограничения в перемещениях, вызванные пандемией, неожиданно выступают катализатором для старой любви, которая, как известно, не ржавеет.

Светлана Семионичева

Карантин

– Мам, пока не села за ноут, дай денег на сигареты, у нас с пацанами с утра сходняк.

– Какой сходняк, карантин же.

– Да мы недалеко, во дворе у теплухи.

– Ну ты хоть маску надень и перчатки.

– На улице можно без этой фигни.

– Но вы же в магазин пойдете.

– Не, мы Cерого пошлем, он молодой, пусть бегает.

– Тогда с тебя выгул Фараона!

Быстро всучив Егору две сторублевки вместе со шлейкой для собаки, Женя забежала в ванную комнату, по-быстрому причесалась, сбрызнулась лаком, привычно чихнула, поправила макияж. Вот все-таки молодежь вообще не переживает, как они выглядят в зуме, а мы, старая гвардия, так не можем. На утренней планерке Женя была, как обычно, в форме: и в костюме, и с макияжем, и с украшениями и с капелькой любимых духов.

– Ну духи-то тебе зачем? – сквозь сон буркнул муж, – все равно ведь никто не почувствует и не оценит.

– Я чувствую, я ценю – машинально, на автомате прошелестела Женя и задернула штору. Иван полночи работал, устанавливал программу, так что теперь будет спать до обеда.

Есть минутка, чтобы заглянуть к дочери, у нее козырная половинка комнаты, с окошком, при том, что она, сова, постоянно прячется от солнца и укутывается одеялом так, что головы не видно.

– Анютка, уже утро, просыпайся потихоньку, у вас скоро уроки, я пошла работать.

– Маммм, угу, маммм, – то есть слышала, поняла, скоро буду вставать.

Импровизированный кабинет на кухне пришлось делать месяц назад, когда началась эта заваруха с самоизоляцией и удаленкой. А где еще? Нет, было пару-тройку теплых дней, когда она могла, завернувшись в плед, конечно, но спокойно, как белый человек, посидеть с ноутом на балконе. Хорошо, что Ваня сто лет назад туда розетку провел, и ноут можно было подзаряжать.

И то пришлось выбросить хлама сумок пять или шесть, ну как водится у порядочных людей, еще чуть все не переругались из-за старых ламп, елочных игрушек и пакетов с землей для гипотетической рассады.

Ну вот куда податься бедному еврею, чтобы поработать, в маленькой двушке с двумя детьми и таксой?

– Мам, дай денег! – это сын.

– Женя, что купить? Напиши мне в ватсап, – это муж.

– Мама, как Лермонтова зовут? – это дочь.

И рыжий такс Фараон периодически: аррр, аррр, мммм. То есть дикие люди, дикий народ, жрать не дают, гулять не идут, и вообще, мама, спаси меня.

– Евгения Сергеевна, как нам поднять производительность труда во время пандемии?

Что же тебе сказать, молодая стервоза в дорогущих очках и с вываливающимся бюстом из-под серого пиджака, под которым не рубашка, как у Жени, а только крохотный топ. Аня говорила, как это называется, вроде кроп топ или как-то так. Наверняка, еще любовница чья-нибудь, если не генерального, то коммерческого или кого-то из директоров. Не потерять бы эту производительность, не то чтобы поднять, выпускница вышки, ты моя…

– Полина Геннадьевна, спасибо за вопрос, безусловно, все мы коллективно должны об этом думать и искать дополнительные рынки сбыта, другие варианты взаимодействия с заказчиками и способы доставки нашей продукции.

Как замечательно, что все они в основном ни черта не смыслят в цифрах и графиках, которые она показывает, а могут только щеки надувать, блистая цитатами из модных бизнес книжек, на которые у Жени никогда времени не хватает.

– Маша, занесите в протокол, что на следующем совещании мы ждем бренд-менеджера и директора по логистике. Полина Геннадьевна сняла очки и, прикусив одну дужку губами, пристально посмотрела в камеру. – Всем спасибо, на сегодня все!

Ей по ходу даже 25 нет, а уже исполнительный директор и своя помощница, бедная Маша. Когда все еще нормально работали в офисе, Маша частенько выбегала в кури