Жестокое эхо войны

Валерий Георгиевич Шарапов

Иван Старцев и Александр Васильков #7Тревожная весна 45-го. Послевоенный детектив

Великая Отечественная война закончилась. Органы НКВД проводят учет демобилизованных военнослужащих с уголовным прошлым. Есть опасение, что, вернувшись домой, они могут влиться в столичный криминал. Бандиты решают опередить оперативников и завладеть важным архивом. Но на их пути становятся сотрудники МУРа. В результате жестокой схватки уголовникам удается захватить в заложники раненого оперуполномоченного Александра Василькова. Для его друга майора Ивана Старцева спасти товарища от неминуемой смерти становится делом чести…

Валерий Шарапов

Жестокое эхо войны

© Шарапов В., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Пролог

Москва, площадь Коммуны; июль 1945 года

Вчерашний прогноз сбылся в точности: погода в этот июльский день была отвратительная. Две недели подряд голову пекло стоявшее в зените, посреди чистого голубого неба, солнце, а сегодня – здрасьте-пожалуйста – холодный северо-восточный ветер, тяжелая низкая облачность, мелкий моросящий дождь. Если бы вдобавок к этому с деревьев полетели желтые листья, горожане решили бы, что середина лета в одночасье сменилась серединой осени.

Ударивший сильный порыв едва не сорвал с головы кепку. Ухватив ее широкой ладонью единственной уцелевшей на войне руки, сорокалетний Прохор витиевато выругался и натянул ее поглубже. Затем поднял воротник пиджачка и нехотя ответил на вопрос юного напарника:

– Ты ж пойми, орясина: лоб и борта у танка знатно облеплены броней – так просто ее не взять. На то он и танк, чтоб не замечать пуль с гранатами. Зато нижний бронелист у него тонкий, аккурат такой же, как верх у башни, – двадцать миллиметров.

Розовощекий оголец[1 - Оголец – несовершеннолетний преступник.] Валька с надеждой смотрел на возрастного Прохора.

Но тот огорчил:

– Не, твоей гранатке это не по зубам.

– Как же так?! Такая тяжелая дура и «не по зубам»?! – искренне негодовал мальчишка. – Там же пороху небось цельный фунт!

– Болтай – фунт! Не фунт, а сто десять граммов.

– Все равно жахнет – будь здоров! Так что же, не возьмет, говоришь? Даже если закинуть под брюхо целую связку?

– Связка может опрокинуть, но, опять же, осколками не пробьет. Противотанковая для такого дела требуется. Были у нас такие – «РПГ-41» назывались. Грозная штуковина. Фугасная, кило взрывчатки внутри. Вот та жахала! У нас же с тобой обыкновенная – противопехотная. А с обыкновенными – как повезет.

– Авось подорвем, а?

– На авось, паря, в таких делах надеяться негоже. В бою либо ты врага, либо он тебя, и больше никак. Потому надобно наверняка! Усек?..

Валька был сметлив и понятлив. Правда, кое-какие вопросы в его голове ответов не находили. Например, почему о броне и гранатах Прохор рассказывал ему только сейчас – за несколько минут до появления бронеавтомобиля? Почему не обмозговать все эти заковырки заранее?

Что-то главарем банды для будущего успеха, безусловно, делалось. Почти две недели он посылал сюда огольцов для слежки за бронеавтомобилем. Меняя одежду и место наблюдения, те раз за разом вынюхивали график, выясняли маршрут движения. А вот в остальном главарь полагался на тот самый «авось», по которому только что язвительно прошелся Прохор.

* * *

Молодой Валька Неукладов и Прохор Панкратов прогуливались по Самотечному бульвару, разбитому между улицами Самотечная и Дурова, прямо перед площадью Коммуны. Редкие прохожие не обращали внимания на эту пару. Ну, гуляет инвалид войны с дождавшимся его сынишкой или племянником – что с того?..

Влево от бульвара уходила кривая Селезневская, вперед прямой стрелой улетала Божедомка, правее виднелся Институтский переулок. А Самотечная далеко позади упиралась в Садовое кольцо. На Садовом кипела жизнь: куда-то спешили сотни пешеходов, двумя потоками в разные стороны бежал транспорт.

На самом бульваре было тихо. Странно, но зажатый между двух проезжих улиц бульварный клин не привлекал толпы людей ни до войны, ни после. Даже в самую хорошую погоду на здешних лавочках под сенью старых лип отдыхали разве что жители соседних