Сталину никто не пишет. Новогодняя история
Евгения Ивановна Хамуляк
Дорогие друзья, исполнение желаний – хитрая штука. Мудрые никогда не полагаются на магические силы или волшебных существ, предпочитая самостоятельно решать свои проблемы или добиваться исполнения мечт. Но иногда… все же не обойтись без чуда, особенно в канун самого волшебного праздника, где каждый загадывает счастье для себя. Кому-то это дом, кому-то шубы, а кому-то любить и быть любимым, как герою этого новогоднего рассказа Андрею Андреевичу Брежневу, которого в народе зовут "Сталин".
С наступающим Новым годом! Пусть это чувство волшебства и магии не покидают вас 365 дней в году!
Этот и другие новогодние рассказы опубликованы в сборнике независимых авторов "Елочки-иголочки, чудеса под Новый год".
* в тексте сохранена авторская пунктуация
Евгения Хамуляк
Сталину никто не пишет. Новогодняя история
* в тексте сохранена авторская пунктуация
Андрей Андреевич Брежнев строил дом. Большой дом для большой семьи. Деньги на строительство имелись, не было только семьи. Точнее, она была, но «сплыла» в Лондон, прихватив половину богатства, положенного после развода, и двоих детей близнецов, Валеру и Тоню, которым недавно стукнуло по восемнадцать. В восемнадцать обычно не нужна семья, только ее средства для реализации всевозможных капризов.
Помимо семьи у Андрея Андреевича не осталось и верных друзей. Всему был виной дом.
Дело в том, что строил его Андрей основательно. Укреплял как оборонительную крепость. Фундамент заливали дважды, на случай землятресения или каких других катаклизмов. Правда, каких именно в Подмосковье, Брежнев не уточнял, но на всякий случай упреждал их появление. Пол с подогревом, стеклопакет тройной, черепица на крыше только из Германии, где имеют многовековой опыт изготовления крыш. Забор трехметровый.
Что еще? Насыпи песка на электропровода в траншеях не десять, а двадцать пять сантиметров. Что б ни одна вошь не перегрызла или, не дай бог, током никого не пришибло, если цунами песок размоет.
Вообщем строил от души, добротно и на все деньги, что остались в запасе после раздела имущества, потому его прозвали «Сталин». Так вот друзья Сталина пропали на этапе фундамента. Дело в том, что Андрей Андреевич в свое время закончил строительный, друзей закадычных имел оттуда же. Но дом разлил дружбу и строительные нормативы раньше, чем цунами так, что хозяин дома и бывшие друзья перестали упоминать имени друг друга в суе, выкинули все существующие совместные фотографии, запретили детям и женам вспоминать прошлое.
Не даром говорят, что пара, пережившая ремонт, будет любить и терпеть друг друга вечно. Дом Брежнева, то есть Сталина, расставил все точки над «и», правда кроме «и» с Андреем больше никого не осталось.
Так же хозяину крепости-бункера не свезло со строительными бригадами, взявшимися за серьезный дом. Первые, взяв аванс, пропали. Вторых прогнал сам строитель, прораб и сторож в одном лице. Третьи попались весьма престранными. Они как бы работали и не роптали: клали кирпич не в полтора, а в три кирпича, как указывал товарищ Сталин. Рыли такие глубокие траншеи вокруг дома, что закрадывалсь мысль о братских могилах, а не электросетях. Но ближе к четвергу-пятнице рабочий дух слаб, глаза косели, мозги хмелели, хотя Андрей ходил за работниками попятам, не понимая, когда и где те умудряются напиваться, что называется «в хлам».
Жесткой позицией к пьянству Сталин хотел было лишить трудящихся права трудиться, но, во-первых, ребята, когда работали, – все же работали, не фелонили как другие. А, во-вторых, аванс давно был выдан на руки. А деньги имели свойство заканчиваться, особенно, когда половина семейного бюджета перекочевала в Лондон.
Короче, Брежнев и так плохо спал из-за неурядиц с семьей и лучшими друзьями, а с отловом и увещеванием строителей не портить свое здоровье и достроить недострой и вовсе потерял присутствие духа, стало шалить здоровье, появились упаднические мысли.
К моменту, когда у дома появились окна, а это спустя три года после назначенного срока, Андрей Андреевич задумался о главном, кого собственно будет заселять в свои х