ПРЕДИСЛОВИЕ

Дорогой читатель!

В этом произведении Вы можете заметить, как много конкретики будто упущено. Не всегда обнаружится порода собаки, сорт цветка, тип леса, и за редким исключением Вы не найдёте даже имён героев. Ведь имя – вещь определяющая. Предположим, зовут человека Дина, и сразу по имени можно для себя решить, какого цвета у неё волосы, глаза, оттенки смеха, и как она хмурит лоб, когда читает подобные строки. Это тоже интересно, что в связи с именем у каждого свои представления. Но насколько сильнее может разыграться воображение, если Вы прочтёте только «девочка с глазами цвета надежды», а затем, немного больше узнав про неё, начнёте обволакивать героиню всё большими подробностями, как будто сами являетесь скульптором!

Конечно, намного легче воспринимается произведение, когда в нём все названы и детально описаны. Но я хочу не упростить задачу Вашему воображению, а расшевелить его по полной. Ведь у каждого из Вас свой любимый лес для прогулок, в котором растут Ваши любимые цветы, у каждого своя собака и свой цвет надежды.

Эту книгу я писала прежде всего для тех, кто готов копнуть глубже внутрь себя. Чтобы, может быть, всего от одной фразы Вы позволили всплывать из глубин чему-то очень для Вас важному. Я надеюсь, что с помощью этой книги Вы сможете аккуратно достать это важное и с любопытством и смелостью разглядеть с разных сторон.

Часть I

«Надежда – это особый акт воображения,

причем наиболее смелый из всех мне известных.»

Ева Эгер

Рождённый из хлама

Глаза девушки заблестели, как та пуговица, которую она увидела на земле. Не отрывая взгляда от своей цели, девушка начала пробираться к ней через толпу, немного наступая этой толпе на пятки. И вот оставалось сделать каких-то два шага, но к пуговице опустилась не её рука. Круглый предмет подскочил и оказался перед лицом молодого человека с глазами цвета, в который легко закрасться.

В каких-то других книгах в такие моменты начинаются любовные истории, полные романтики и ревности. В этой книге молодой человек посмотрел на находку, загадочно улыбнулся и пошёл прочь, не оставив после себя и малой пуговицы.

У молодого человека был хлам в голове.

Он хорошо помнил тот день в школе, когда к ним в класс пришёл новый преподаватель в строгом сером костюме. Дабы познакомиться, вновь прибывший раздал ученикам для заполнения тестовую форму. Тест был лёгким. Даже слишком. Один из вопросов выглядел так: «Что вы любите делать в свободное от школы (кружков) время?». А вариантами ответа были: 1. Гулять с друзьями; 2. Читать книги; 3. Смотреть фильмы; 4. Играть в игры. И всё. Примитивный тест без фантазии, но с чужими стандартами. И что он как подросток должен чувствовать, глядя на это многообразие? Если стандартные варианты тебе подходят, то можно начать думать, какой же ты обыкновенный. И становится грустно. А если начинаешь мысленно дописывать другие пункты, тогда можно начать чувствовать себя одиноким. Это тоже грустно. Словом, в любом случае можно погрустить. В своей голове одинокий мальчик составил буквы, слова и символ из забытых шапок, шарфов и зонтов: «Я?ВЕЩИ». Что он и написал поверх неподходящих вариантов, за что школьный серый кардинал его потом и отчитал.

Молодой человек болел силлогоманей – везде и всюду собирал выброшенные или потерянные вещи. Эта болезнь досталась ему в наследство. Дело в том, что его родной дядя также болел собственной формой этого расстройства. К старости дядя активно ходил по мусоркам и собирал всё, что, как ему казалось, сможет понадобиться на случай Мировой войны. Вещей в квартире скопилось так много, что они заполнили всё пространство, от пола до потолка. Подобно строению муравейника через них тянулась сеть узких лазов. Один из таких, если проползти по нему на локтях, приводил к сравнительно просторному месту. Там дядя садился в своё старое протёртое кресло, вместо одного подлокотника которого стояла стопка книг, а ноги клал на стопку мебельных щитов, и включал новости сразу на нескольких телевизорах. Ему не было нужды включать новости на разных каналах, поскольку он был твёрдо убеждён – ни один канал не пройдет мимо новости о Ми