Банкет с оргазмом, или Временно беременна собой

Разалия Третьяк

Первая книга из цикла Эротическая ирония. Немного детектива, немного драмы, немного мистики и немного секса. Всего понемногу, в целом вся жизнь, честно и без цензуры. Секс, как смех и танцы, если смеемся и танцуем, значит, живем. Живем на полную катушку! Посвящается любимым, родным и близким людям, друзьям-подругам, кому слегка за 50… События и имена вымышленные, любые совпадения – случайность.

Содержит нецензурную брань.

Разалия Третьяк

Банкет с оргазмом, или Временно беременна собой

Осень

Если столкнулся с чем – то хорошим, то нужно за это держаться…, или задержаться… Пока не придет время отпустить.

Едва забрезжил рассвет сквозь жалюзи, к Эле безжалостно ворвалась головная боль. Острым шилом буравила пространство мозга, выковыривая оттуда остатки сна – кошмара. Светло-серое пластиковое чудо оконной современности гораздо уместнее смотрелось бы в каком-нибудь невзрачном офисе, чем в трехкомнатной квартире, но выбирать сейчас не приходилось. Шея непроизвольно дернулась в попытках уйти от преследователя  –  маньяка. Длинные тонкие пальцы  –  прутья убийцы каждую ночь не оставляли попытки добраться через сны.  Элина взмывала ввысь, подхваченная вихрем  –  невидимкой на невесомых крыльях. Розги  –  веточки ломало и уносило прочь ураганным ветром. Кошмар повторялся вторую неделю, полоски утра сквозь жалюзи разделяли день и ночь на фрагменты также ровно, как разделилась жизнь «до» и «после», разбилась о коварные планы предателя – маньяка. Зеркальными осколками разлетелась, и уже никогда не вернется в прежнее русло река жизни. Острыми неприступными скалами ощетинились ее берега. Тщетные попытки удержаться, укрыться плотиной надежды, унес тайфун ненависти и отчаяния. Придется строить новые кордоны. Суровый мир с жестокими уроками беспощадный и сострадательный одновременно. Дал пинка и бережно подхватил в полете. Она лежала в одинокой постели, пытаясь собраться духом, и собрать свое тело в единый организм, одним выбросом вклиниваясь в рабочий день.

Смятая полупостель. Мокрая от слез подушка, выцветший колючий плед. Рваной бахромой свисает простынь. Чужая спальня. Съемная квартира. Именно в этом порядке скользил по жизни взгляд, и мозг выстраивал слова. Бетонный пол, отголосок незавершенного ремонта блеклым камнем приковывал взор, не давая уйти в сон. Серое утро, серая кровать и серые будни одиночества и страха.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси.

Если только можно, Авва Отче,

Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый

И играть согласен эту роль.

Но сейчас идет другая драма,

И на этот раз меня уволь, –  в голове упрямо транслируется «Доктор Живаго».

Не пронеслась чаша сия мимо… придется пить взахлеб, все до последней капли…

Женщина сейчас – открытая рана, кровоточащая душа. Боль утихает только среди дневного шума – суеты. Невыносимые панические атаки душат без веревки.

Хозяйская заброшенная ванна встречает парой ветхих тазиков, набитым ненужным хламом. Старые пластмассовые игрушки вперемешку с флаконами высохших шампуней громоздились в полном беспорядке на полу.

– Но, ведь не свое, не разберешь, –  вслух подумала Элина.

Тело умылось, причесалось, вышло на кухню. Не закурило. Нет, тело ее не курит, у тела «аллегрия» на табак. Первый этаж. Окна в решетках и листопад осенний за окном. Вот за этот бушующий кострище, за ветра ночные и стаи голубей над головой, именно за это стоит жить. И выпить. Для начала кофе.

«Тупик – это отличный предлог, чтобы ломать стены. Жить – это хорошо. Даже когда получаешь удары. Лишь бы иметь возможность бить в ответ. Настоящая жизнь есть способ существования, позволяющий наносить ответные удары», –  извечная классика братьев Стругацких.

Соленый кофе с мандарином. Необычное сочетание вкусов явилось ниоткуда, перекрывая кислород для ночного пришельца из кошмара. Когда страшно –  нужно сделать что-то нестандартное, что совсем несвойственно, чтобы разорвать цепочку привычек.  Как в некогда популярной песне

– Я тучи разведу руками, и в прошлое закрою дверь…

Если бы было все так легко исполнить,