Рубаи

Омар Хайям

Мудрые мысли на каждый день

Рубаи Омара Хайяма, не зная ни временных, ни национальных границ, пережили века и династии, дойдя до наших дней. Вся поэзия Хайяма – это прославление величия духа человеческого, она проникнута верой в бессмертный творческий разум. Этим она близка людям. В этом – залог ее бессмертия.

В предлагаемой читателям книге сделана попытка представить всемирно известные четверостишия Омара Хайяма, о которых литературоведы в целом не высказывались против их принадлежности его перу. Поэзию органично дополняет творчество мастеров миниатюрной живописи, которое помогает воспринимать читателю дух национальной культуры автора знаменитых рубаи.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Омар Хайям

Рубаи

© Оформление, ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Биография поэта и философа

Хайям (Гиясаддин Абу-ль-Фатх ибн Ибрахим Омар Нишапурский) – персидский поэт-философ, по-видимому, он был сыном нишапурского ткача и продавца палаток и родился около первой четверти XI века, если не позже. Обстоятельства его молодости и воспитания неизвестны. Общепринят рассказ о том, как около 1034 года Хайям был школьным товарищем будущего сельджукского визиря Низама аль-Мулька и будущего основателя секты ассасинов Хасана Саббаха, как они поклялись друг другу в дружбе и как Низам аль-Мульк, достигнув визирства у Меликшаха, оказал обоим товарищам протекцию. Таким образом объясняется получение Хайямом должности астронома султанской обсерватории в Мерве.

Старейшая биография Хайяма свидетельствует только, что Хайям в философских науках был равен Ибн Сине (Авиценне), которого он читал даже перед смертью и «греческую науку» которого преподавал другим; он был прекрасным математиком-алгебраистом и астрономом, хорошо знал историю, филологию и мусульманское законоведение; его обществом дорожил султан Мелик-шах; у него просил научных объяснений знаменитый философ-скептик, прозванный «доказательство ислама», шейх Газзалий. Учеников Хайяма неприятно поражали только его резкость и желчность.

Свои философско-поэтические идеи Хайям облекал в форму рубаи (четверостиший), которая введена была в персидскую литературу незадолго до Хайяма и которой пользовался также Ибн Сина. По содержанию рубаи Хайяма оказываются прямым продолжением рубаи Ибн Сины, но по форме – несравненно выше: они отличаются выразительной сжатостью и художественностью, глубоким элегическим чувством, иногда метким, насмешливым остроумием. Так как во многих новейших списках попадаются рубаи, не имеющиеся в других списках, то общая совокупность их доходит до тысячи двухсот, наиболее общепринятых – около пятисот; в старейшем бодлеянском списке 1461 года их четыреста пять, но, как показано профессором Жуковским, даже в этом списке есть по меньшей мере одиннадцать рубаи, принадлежащих не Хайяму. Интерполяции объясняются тем, что диван Хайяма, преследуемый мусульманским духовенством, мог переписываться только тайно, и открытая критика текста была невозможна.

В тех рубаи, подлинность которых менее сомнительна, Хайям является глубоким мудрецом элегического настроения. Он мучится вопросами бытия; с печалью указывает, что мы, быть может, попираем ногами не землю, а истлевший мозг мудрого и гордого человека или щеку красавицы; грустно констатирует, что и рождение, и смерть каждого человека совершенно не нужны и что над Вселенной тяготеет тупой рок; в своей горечи иногда задает укоризненные вопросы самому Богу и обвиняет Его в мировом неустройстве. То разрешение задач жизни, которое предлагает ислам, кажется Хайяму полным противоречий, а мусульманские представления о загробной жизни с Мухаммедовым раем и адом – смешными; мусульманское духовенство с его узким догматизмом и жадностью возбуждает в Хайяме желчную злобу и отвращение. Его не удовлетворяет ни одна из позитивных религий, которые в его глазах все не выше и не ниже ислама. Исход для себя Хайям, судя по иным рубаи, видит в суфийском мистицизме, причем, однако, те суфии, которые проявляют ханжество и лицемерие, ему столь же противны, как и обыкновенное исламское духовенство. Хайям проповедует уничтожение эгоизм