Глава 1

Неизвестно где, неизвестно когда и непонятно зачем проснулся абсолютно безумный старик. Он не мог прийти в себя. Лежал на кровати в полнейшем недоумении и непонимании всего, в каком-то тупом ступоре, который не давал ему не только шевелиться, но и даже мыслить. Прошли многие часы, возможно, целые сутки, прежде чем совсем понемногу оцепенение начало отступать. Старик постепенно приобретал способность моргать и нормально дышать, ведь еще совсем недавно он мог только судорожно втягивать в себя воздух. Потом кровь словно бы вновь зациркулировала по телу. К разным участкам медленно возвращалась чувствительность. Пальцы рук приобретали подвижность, от тупой боли во всем теле сжав простынь в кулак. Уже скоро старик стал ворочаться в своей грязной, вонючей постели, непроизвольно крутя головой и шевеля под одеялами руками. Еще медленнее к нему возвращалась способность мыслить. Его голова словно была наполнена густым, плотным серым дымом, который мешал ему осознать себя и происходящее вокруг. Он все еще полубезумен. Затуманенные глаза практически ничего не видели, он различал лишь расплывчатые образы и силуэты, которые то появлялись, то пропадали в пустоте, а крохи сознания отчаянно пытались сопоставить эти образы с тем, что когда-либо он видел в своей долгой-долгой жизни. Невозможно было понять, являлись ли эти образы воспоминаниями или были всего лишь обычными галлюцинациями. Старик медленно приходил в себя, понемногу обретая сознание. Хотя это понятие не совсем было правильным, оно лишь смутно описывало его нынешнее душевное состояние, граничащее с безумием и комой одновременно. В голове этого человека еще не было ничего, что могло бы охарактеризовать его как единую, цельную личность. Мысли были разорваны, запутаны и не несли в себе никакого смысла. Лишь импульсы нервной системы. Безумец, пытающийся прийти в себя, чтобы дожить свои последние дни в страхе, неведении и смятении. И все же, спустя долгие дни, что-то похожее на «сознание» проявлялось в его голове и теле. В глазах, помимо слез, зажигались огни осмысления. Он перестал пускать слюни и издавать странные кряхтящие звуки и стоны. Теперь старик лежал почти не шевелясь, к нему наконец пришло понимание того, где он находился. Мрак почти полностью лишал зрения, не давая до конца разобрать обстановку вокруг, а холод беспощадно пытался прорваться сквозь толстый слой множества одеял, провонявших сыростью и плесенью, чтобы добраться до бедного немощного тела и уничтожить его. Когда-нибудь у него это получится, но не сейчас. Одеял было много, их тяжесть вдавливала худое тело в жесткий матрац, почти лишая возможности шевелиться. Они сдавливали ребра, затрудняя дыхание. Как бы он не старался, ему так и не удалось избавиться от этой удушающей тяжести. Немощное тело было лишено каких-либо физических сил и все попытки выбраться неизменно заканчивались ничем, лишь еще сильнее ослабляя и практически лишая сознания. Казалось, что не прошло и двух минут, как он проснулся после долгого сна, но его глаза уже вновь закрывались от усталости. Единственное, что мешало ему без сил забыться была постоянно растущая паника. Страх выдавливал сон, окутывал разум и учащал сердцебиение. Все тело покрылось потом. Что будет дальше? Придет ли кто-нибудь за ним, чтобы помочь? Чтобы спасти. А если и придет, то… кто? Друг… враг? Старик совершенно не понимал почему он находится в этом мерзком, страшном, убогом и жутко холодном, темном месте. Совершенно один. И он совершенно ничего не может с этим сделать. У него нет возможности убежать, нет сил, чтобы спрятаться или хотя бы слабо прошептать «Помогите!». Его сил едва хватает на сопение или слабое мычание. И как бы сильно страх не гнал вперед, его сильно ограниченные возможности натыкаются на непреодолимые препятствия в виде бессилия, сонливости и неясного сознания. Остается только лежать в ожидании своей судьбы, которая уже стояла за дверью.

В абсолютной тишине размеренный звук чьих-то шагов, разносящийся из коридора, слышался задолго до того, как нарушитель тишины подошел к двери. Однако старик был слишком занят собой, своей беспомощностью, своим стр