Бульвар Рокоссовского
Арина Юрьевна Крючкова
Больше всего Алиса боится не успеть. Боится не прожить грандиозную жизнь, боится старости и смерти – хотя ей пока нет и тридцати. Но однажды случайная встреча в метро развеивает страх.
Арина Крючкова
Бульвар Рокоссовского
– Алло! Я в метро. Не могу говорить. Перезвоню, – звучит над ухом резкий мужской голос. Алиса вздрагивает: бесконечные телефонные звонки, круглосуточная работа, поезда метро – всё это так остро ассоциируется с беговой дорожкой столичной жизни, по которой она бежит с пеной у рта.
Больше всего на свете Алиса боится не успеть. Но что именно не успеть – она затрудняется ответить. В глубине души она знает ответ: «Не успеть прогреметь на весь мир». Но ни за что не скажет. Как будто признаться в этом себе значит окончательно стать преступницей, ведь желание славы – преступление, грех; об этом ей твердили с самого детства.
А она очень, очень хочет быть известной. И каждое утро заявляет об этом миру. Каждое утро Алиса пишет о себе в сети. Со стороны она, наверное, обычная девчонка, но Алиса старается так подать факты, чтобы все вокруг подумали: «Да ну тебя! Не может быть», – и пришли в комментарии спорить или рассказывать свою, противоположную, точку зрения.
«Лучше всего мне читается в общественном транспорте», – пишет она и предвкушает ответы: «Ты что! Там же такая толпа народу; я вот вообще не могу сосредоточиться!»
«Я верю, что плохое случается только с теми, кто ждёт плохого. Со мной, например, это невозможно!» – когда сыплются отписки, Алиса довольно улыбается. Почему-то ей кажется, что отписки – прямой путь к славе.
«Думаю, большинство людей только и ждёт возможности кому-то помочь. Так что мы поступаем бесчеловечно, когда стесняемся просить о помощи».
Алиса хочет казаться человеком, который всегда думает и поступает вопреки некоей неясно кем установленной «норме». На самом деле ей так важно чужое внимание: если не восторг, то хотя бы протест – что пару раз в месяц ей приходится перечитывать в интернете характеристики энергетических вампиров, проверять, точно ли она не подходит под определение. «Не то чтобы я верю в энергетических вампиров», – усмехается Алиса.
Не то чтобы она верит. Ей вообще трудно сказать, во что она действительно верит. Алиса так запуталась во всех этих образах! Всё началось с первой маски, надетой ещё в детстве – «так надо». Чаще всего она не понимала, почему же «надо» и почему именно «так», но соответствовать было очень удобно. Не спорить, просто «быть умницей» и всем нравиться.
Со временем масок становилось больше. Какие-то из них Алиса придумала и надела сама, в тайной надежде, что новые маски перекроют старые и будут больше ей подходить. Но как выглядит её собственное, настоящее лицо? Можно ли вспомнить это теперь?
Как всегда, Алиса потонула в своих размышлениях, пролистывая одну за одной «истории» в Инстаграме и даже не вникая в их содержание. Время, кусочки чужих жизней, знакомые и малознакомые лица не бежали – ползли мимо в затянутом донельзя хороводе, сюрреалистично медленно. Будто бы она, Алиса, жила гораздо быстрее, чем все эти люди в телефоне.
И всё равно не успевала, тогда как они – вполне.
И от этого осознания Алисе становилось ещё страшней.
Вдруг она спохватилась и достала книгу: даже если не получится прочесть ни страницы, куда лучше невидящим взглядом смотреть в печатный текст, чем в телефон. «Хотя бы со стороны за умную сойдёшь», – усмехается она.
Полупустой поезд летит легко, ровно, и Алиса вспоминает, как в детстве училась читать в лихорадочно трясущихся поездах и маршрутках. «Испортишь зрение!» – сердито прикрикивала мать, и все до одной старушки, набившиеся на тесные сидения маршрутки, вторили ей, качая головами.
Теперь вагоны стали светлыми и тёплыми, и даже люди в них, кажется, качественно подобрели. «Когда вокруг чисто и красиво, мало кому захочется браниться», – пишет Алиса в сети, ожидая комментарии о том, какие бессовестные и мерзкие на самом деле люди и как им всем только и хочется, что ругаться благим матом на всё живое. Почему-то люди вокруг неё часто не верят в чужие хорошие качества. Интере