Жены и дочери

Элизабет Гаскелл

Зарубежная классика (АСТ)

Дочь провинциального врача Молли Гибсон – девушка весьма неглупая и наблюдательная (качества, безусловно, полезные в маленьком викторианском городке, где буквально у каждого есть свои скелеты в шкафу). Однако природная искренность и неизменная готовность помочь окружающим снова и снова ставят ее в сложное положение, особенно с тех пор, как началась ее дружба с новой сводной сестрой – красавицей Синтией, хранящей какую-то тайну, добродушным повесой из богатой семьи Осборном Хемли, которому тоже есть, что скрывать, и его младшим братом – молодым и подающим надежды ученым Роджером, который покорил сердце Молли, однако сам влюблен в Синтию…

Элизабет Гаскелл

Жены и дочери

© Перевод. Т.А. Осина, 2020

© Издание на русском языке AST Publishers, 2021

Глава 1

Утро торжественного дня

Начнем с детской присказки. В стране было графство; в графстве был город; в городе был дом; в доме была комната; в комнате была кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже проснулась и очень хотела встать, но боялась невидимой силы в соседней комнате – некой Бетти, чей сон запрещалось тревожить вплоть до шести часов, когда она просыпалась сама – «как заведенная» – и весь день не давала покоя никому в доме. Раннее июньское утро радовало солнечным светом и теплом.

На комоде напротив маленькой белой кроватки, где лежала Молли, возвышалась примитивная шляпная вешалка, а на ней висела шляпа, заботливо прикрытая от любой случайной пылинки большим хлопчатобумажным носовым платком. Кусок добротной ткани был настолько обширным и тяжелым, что если бы изделие отличалось особой нежностью и хрупкостью, то непременно бы «расплющилось» (еще один пример из лексикона Бетти). Однако шляпа была изготовлена из прочной соломы, а единственным ее украшением служила обвязанная вокруг тульи и спускавшаяся в виде тесемок простая белая лента. И все же внутри прятались маленькие аккуратные рюши, каждую складочку на которых Молли знала до единого стежка. Разве не она собственными руками, с невероятным старанием сделала их только вчера вечером? Разве не венчал рюши маленький голубой бантик – первое в жизни Молли поистине изысканное украшение?

И вот, наконец, часы на церкви плавно, мелодично пробили шесть раз, призывая жителей города встать и начать новый день, как делали уже сотни лет. Молли мгновенно вскочила, маленькими босыми ножками пробежала по комнате и приподняла платок, чтобы снова увидеть шляпу: залог радостного, праздничного дня, – а потом подошла к окну, с усилием открыла раму и впустила свежий утренний воздух. Внизу, в саду, роса на цветах уже высохла, однако дальше, в лугах, еще держалась на высокой траве. С одной стороны располагался небольшой городок Холлингфорд, на одну из улиц которого открывалась парадная дверь дома мистера Гибсона; там из множества труб уже начали подниматься хрупкие колонны и изящные завитки дыма: хозяйки встали и начали готовить завтрак для главы и кормильца семейства.

Молли Гибсон видела все это, однако думала о другом: «Сегодня будет прекрасный, прекрасный день! Как же я боялась, что он никогда не настанет или выдастся мрачным и дождливым!» Сорок пять лет назад [1 - Э. Гаскелл помещает действие романа в прошлое. Основные события развиваются в конце 1820 – начале 1830-х гг. – Примеч. пер.] детские радости в сельской местности были очень простыми, и свои долгие двенадцать лет Молли прожила без единого происшествия, способного сравниться с сегодняшним торжеством. Бедный ребенок! Потеря матери, конечно, стала тяжким ударом и повлияла на ход жизни, однако едва ли оказалась событием в том смысле, о котором шла речь. К тому же тогда по малолетству девочка еще ничего не понимала, а сегодня впервые предстояло принять участие в ежегодном фестивале Холлингфорда.

Разбросанный провинциальный городок одной своей стороной уходил в поля возле ворот обширного поместья лорда и леди Камнор – «графа» и «графини», как их называли местные жители. Горожане сохранили немалую долю феодальных чувств, то и дело проявлявшихся в мелочах, которые сейчас кажутся забавными, но в свое время обладал