Назад к книге «Город ноль» [Татьяна Алексеева]

Город ноль

Татьяна Алексеева

RED. Фантастика

В мире появился новый вид бешенства, способный передаваться от человека к человеку. После двух месяцев карантина военный кордон падает, и город превращается в рассадник зараженных. Выжившие бегут из опасной зоны. За Игорем приезжает старший брат и увозит его в коттеджный поселок – одно из немногих мест, не затронутых инфекцией. Даже эпидемия не смогла пошатнуть привычный уклад жизни в поселке: чаепитие там по-прежнему в пять, а по утрам зарядка. И только Игорь своим мрачным видом и нездоровой замкнутостью нарушает идиллию тихого места. Он видел то, о чем умалчивали в новостях. Никто за пределами кордона не знает, что творилось в зараженном городе. Но нужна ли эта правда жителям поселка?

Комментарий Редакции: Как это нередко бывает, в тихом омуте водятся не только черти, но и явления еще более страшные. А пугают они не столько своей наружностью, сколько другим суровым фактом: их создала рука человека. Актуальное произведение с волнующей развязкой, которая позволяет выдохнуть с мыслью: «Хорошо, что это – всего лишь книга!»

Татьяна Алексеева

Город ноль

Все имена и события вымышлены. Любые совпадения случайны.

* * *

1

Слышу нарастающий вой. Сирена несется по улицам, накатывая и отступая подобно валу. Ее тягучее и мощное, как у рога, звучание раздвигает воздух и теснит дома.

Стою посреди комнаты, вглядываюсь в зашторенные окна, за которыми летят рваные хлопья черного дыма. Запах гари давно мне привычен, я не ощущаю его, если не вижу, что и где горит. Теперь он часть города, часть воздуха и солнца, он исходит отовсюду: от домов и мусорных свалок, от еды и постельного белья, от меня.

Только замолкает накатывающий вой, как издалека летит отголосок другой сирены, и где-то совсем рядом дребезжит раскатистый голос:

– Внимание! Внимание! Жители города Разумник! В связи с биолого-социальной угрозой введен карантин и объявлен режим чрезвычайной ситуации! Для получения подробной информации включите радио или телевизор!

Сообщение повторяется три раза – и еще три после завывания сирены. И вот я уже на балконе, смотрю в открытое окно и вижу десятки – нет, сотни соседских голов, они испуганно пялятся на меня из своих незащищенных норок, точно суслики, и не двигаются, глядят во все глаза и с любопытством ждут.

– Есть последнее слово? – Хриплый голос режет слова мне прямо на ухо, но рядом никого нет, нет никого и по углам.

– Стойте! – кричу я и кидаюсь к открытой двери. – Не надо!

Бегу в коридор, но на пороге соседней комнаты застываю как вкопанный. Вокруг сразу темнеет, больше не слышу сирены, не слышу ничего, только свое тяжелое дыхание и чей-то угрожающий хрип:

– Ты ведь умный парень…

– Не убивайте его! – прошу я с мольбой в голосе, взглядом слепо ощупывая полумрак. – Он никому ничего не сделает, я полностью его контролирую!

На фоне мглистого окна отчетливо прорисовываются четыре массивные фигуры. Они стоят неподвижно, будто каменные идолы, и хотя лиц я не вижу, но чувствую, как они смотрят на меня, смотрят и раздумывают: убить его на всякий случай тоже или можно отпустить, пусть живет?

Их четверо, но говорит один. Его дыхание пропитано холодной гарью, как черный зев сгоревшего дома с обломанными балками-зубами.

– Сейчас он, может, и не опасен, – хрипит главный голос. – А потом превратится в машину для убийств и начнет охотиться на людей. И ты же будешь натравливать его на всех неугодных. На всех, кто когда-либо по неосторожности или нарочно обидел тебя. Твои одноклассники, Маря, но в первую очередь, конечно же, Рубен.

– Я никогда так не сделаю!

– Это ты сейчас так говоришь. Когда он станет твоим послушным псом, готовым исполнить любой приказ, ход твоих рассуждений сразу изменится, поверь.

– Такого не будет, я знаю! Стойте! – вскидываюсь я, заметив слабое движение среди фигур. – Он еще человек! Он еще человек!

Бросаюсь вперед, но каменные идолы перехватывают меня и оттаскивают назад.

– Куда ты, дурак!.. – бормочут они. – Заразишься ведь!..

– Ты умный парень, подумай о себе… – внушает главный голос, ввинчиваясь мне прямо в ухо.

Не слушаю, бьюсь что есть мочи, тянусь