Режь пуповину. Разрезай
Воль
Как назвал один комментатор: «Данный рассказ – гимн сепарации от родителей». Пугающая, но сказочная история о том, как воля человека сильней насильственной безумной лжи. Немного сказка. Отчасти пьеса. По своей сути мюзикл. Участник конкурса от «Нехорошей квартиры» представляет на публику очередной экспериментальный рассказ, посвящённый отношениям между людьми.
Воль
Режь пуповину. Разрезай
Действие I
– Ну что ты, милая Элли, плачешь? Нужно хорошо есть и нужно прилежно спать, – подносит мать ложку к плачущему ребёнку. Мать лениво отводит взгляд и утыкается в окно, из которого льётся солнечный свет. Её взгляд цепляется за то, что находится за окном. – Милая Элли, – вздыхает мать, отворачиваясь от улицы, и натягивает дружелюбную улыбку, – помни, – заталкивает ложку в рот дитя, – лишь я тебя не отравлю. Лишь я тебя накормлю.
С улице доносятся звуки. Других детей. И их родителей.
– Этот мир поразительно сложен, дитя, – встаёт мать из-за стула и берёт накормленного и уже счастливого ребёнка. – Он полон опасностей и лжи, но лишь я, твоя верная мама, спасу тебя от них. Так протяни же мне руки, дитя! Так улыбнись же мне! – поёт женщина старше тридцати лет. – Я одна во всей Вселенной буду любить тебя, – проводит тыльной сторон руки мать и дожидается, пока ребёнок не чмокнет её. Мать заливается смехом. Она кладёт дитя в манеж и идёт к закрытому окну, чтобы повесить новые шторы. – Ты пришла в этот мир во имя меня. Ты проникла сюда по желанию моему. Так живи ради меня, а я защищу тебя. Ты ведь знаешь, Элли, как ужасны люди? – вешает новые шторы мать и изредка поглядывает на ребёнка, что смотрит на то, что делает мать, и держит игрушку. – У них есть клыки и ядовитые сердца, они когтями рвут кожу, а языком лживым шепчут лесть на уши. Лишь я, твоя мама, милая Элли, не имею клыков, лишь моя кожа нежная, мягкая, лишь я могу касаться тебя. Любить тебя, Элли. Никто нам не нужен. В этом страшном мире, – мать спрыгивает с лестнички и обводит просторную квартиру из нескольких комнат, – эти стены – наша защита. Не уходи из-под их надзора, иначе домой не вернёшься. Нам хватит любви на двоих, свою же полностью мне отдай. Не уводи свой взор на другое, – выхватывает мать игрушку и сжимает в своих руках. Глаза дочери наполняются слезами, но мать непреклонна. – Не привязывай к другим сердце своё, для тебя – есть я, для меня существуешь лишь ты.
Идут года. Квартира номер семьдесят пять с каждым годом становилась холодней и темней. В квартире, в которой отсутствовали двери, кроме одной, входной, вся жизнь была на виду. Окна – мерзкие ока драконов ждали, когда невинные души, как Элли, посмотрят в них и свой Ад увлекут. Девочка в ситцевых скромных одеждах на цыпочках ходила по дому, чтобы нижние твари не поднимались и в дверь не бились, не стояла у батарей, чтобы ни нижние, ни верхние существа не могли по голосу выследить их.
Перебирает маленькая Элли на полочках длинным ровные ряды книжек. «Чтение – тихое занятие», – говорила мама и лишь книгу в месяц убеждала читать, чтобы думы не наполнялись бредом из них. Сначала мать весь месяц читала желанную Эллой историю: вырвала мать страницы гнилые, каждую строчку читала, чтобы невинный ум девочки не извратили чудовища, умеющие слова слагать.
– Послушай, детка, милая Элли, что требует твоё строптивое тело? – то ли пела, то ли читала мать, исследуя очередную книгу. – Читать? Картинки в голове смотреть? А ты знала, так чудовища душу похищают? Будет больно-больно, когда ты просыпаешься, а глаз нет. Милая Элли, укрощай своё тело, а меня восхищай. Встань на табуреточку, спой мне песенку лучше, – мать помогает взобраться девочке в платьице на стульчик. – Спой мне, милая девочка, послушная девочка.
– Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет мама…
– Умница, Элли. Ещё раз повтори. Давай вместе? Пусть всегда-а будет мама-а, а о солнце не думай. Ещё раз! Пусть всегда будет мама, пусть всегда будет мама и, конечно, её славная дочка.
– Пусть всегда будет мама, славная мама, – начинает петь Элли.
– А теперь не сходи с табуретки. Тихонько сиди. Мне нужно прорваться в тот страш