Бездна

Николай Викторович Игнатков

В очередной сто пятьдесят первой книге автора боль и переживание о настоящем и тревога за будущее. Куда приведут мир власть имущие… Зияет бездна непонимания, лжи и лицемерия. Красивые слова всего лишь броский фантик, начинка там давно прогнила.

Николай Игнатков

Бездна

И сколько их у Бога…

Уходит преждевременно народ…

За сорок дней и поле из оградок.

И сколько их у Бога… У ворот,

Воспримут жизнь земную за подарок?

Обугленные ночи…

Обугленные ночи… Только тени,

Бесцеремонно лезут по стене.

И дни проходят, а потом недели,

А ты все остаешься в этом сне.

Сквозняк тебя от старости тревожит,

Ведь было время ты не замечал.

Итожит время… Прошлое итожит,

Забыл давно о том, о чем мечтал.

Скривилась даль

Скривилась даль в просторах потерявшись,

И горизонт неровностью сквозит.

И будний день чего-то испугавшись,

Припрятал на тот случай реквизит…

Потемками

Потемками в Потемкинских деревнях,

Настроим городов… И русла рек,

Гирляндами развесим на деревьях,

Так вдаль стремится будет человек.

У лирики глаза

У лирики глаза на мокром месте…

Слезой смывая прошлогодний сор,

Полез в окно к наскучившей невесте,

И пойман был как настоящий вор.

Судьба безлика

Прошел все храмы где нога,

Ее последний раз ступала.

Судьба безлика и нага…

От жизни видимо устала,

Ушла она в тот лучший мир,

Где птицы райские летают.

И Бог единственный кумир,

И больше там не умирают.

Сады зеленые всегда,

И солнце вечное над ними.

И в белом камне города,

Там все становятся другими.

Богатство общее… Для всех,

Достаток равными долями.

И общий там царит успех,

Они не скованны деньгами.

И сколько там дано прожить…

Где суету не знает разум.

И могут там они любить,

Какому следуя указу?

Плывут над ними небеса,

И чистота в хрустальном свете.

И расцветает там душа,

В закате солнечном, в рассвете.

Огни, погасшие свечей,

Что на земле мы поджигаем,

Сливаясь в огненный ручей…

И мы тогда зачем страдаем?

Как временное давит

Как временное давит

постоянство,

И настоящему так трудно

выживать.

Сжимаясь пониманием

пространство,

Мосты нам нужно все-таки

сжигать.

У лицемерия крыло

У лицемерия крыло,

В порыве лести истрепалось.

И там просвечивает зло,

И что еще в крыле осталось?

Взлететь ведь больше не дано,

И с головой зарыться в землю.

Оно свое достигло дно,

И не дает свободы стеблю.

И над свободою летать,

Порхать как бабочка под небом.

Но зло умеет воскресать,

И прорастать зерном… И хлебом,

Войти в заблудшие умы,

И затуманив скудный разум.

Жар-птицей выскочив из тьмы,

И завладеть, и всем и сразу.

У молчания вырвался звук

У молчания вырвался звук,

Покорежил на крышах металл.

Наковальни приглушенный стук,

Этот звук на мгновенье сковал.

И повисла кругом тишина…

Осторожные там за кустом.

Перспектива совсем не видна,

И надежда махнула хвостом.

Раздавила реальность тебя,

Лупоглазые выпучив сны.

Безысходность сквозит бытия,

Но другой нам не надо страны.

По минутам разорванный день,

Лоскутками на ветвях берез.

Вяло мысли легли… Набекрень,

Ты напялишь фуражку из грез.

И опять полетят лепестки,

Пожелтевшие листья спадут.

Берега поменяв у тоски,

Обретешь, наконец, ты уют.

Откусили у солнца кусок

Паутиною сплетена власть,

Кто в нее попадет нежилец.

Своему не дают там упасть,

А других по живому резец…

Изломает на части судьбу.

Искорёжит что было внутри.

И печать паутины на лбу,

Вызывающее скажет, – Смотри…

Нет границ, за которыми честь,

И по совести жестким кнутом.

Лицемерие вьётся и лесть,

И свобода виляет хвостом.

Откусили у солнца кусок,

У луны совершили распил.

И на Запад косясь и Восток,

Поглощает ничтожество мир.

Властелины выходят ни те,

Годы разум на место вернут.

Невозможно прожить в темноте,

И ботинки красивые жмут.

И рубаху свою разорвав,