Апрельский рассвет
Ксения Валерьевна Свейковская
Кира, будучи на первый взгляд вполне беззаботной девушкой, попыталась покончить с собой – решилась на отчаянный поступок, разделивший всё на «до» и «после». А выжив, поняла, что нет слов, способных описать всю глубину страха и печали, которые ей пришлось испытать. Отныне каждая ночь для неё – кошмар, любой день – мрак, из которого невозможно выбраться. В погоне за призрачным счастьем ей нужно постараться понять лишь одно: стоит ли давать себе второй шанс… И попытаться дожить до рассвета, надеясь на то, что выход обязательно найдётся.
Ксения Свейковская
Апрельский рассвет
«Некоторые из самоубийц умирают, молясь, чтобы их кто-то нашёл, спас до того, как придёт конец…»
Глава 1
– Кира, отойди от окна.
Девушка даже не повернула голову – никак не отреагировала на довольно громко сказанные слова мамы.
– Кира, – послышалось новое обращение, точно так же оставленное без внимания.
Вид на город с высоты десятого этажа слишком притягивал, манил своей атмосферой – атмосферой свободы и суеты. Слишком уж давно ей не удавалось хоть просто выйти из дома…
По правде говоря, на это не хватало сил: после того, что случилось пару месяцев назад, Кира практически забыла о том, как жила раньше. Встать с кровати, расчесать волосы – всё это казалось невыполнимым. Руки опускались сами по себе, стоило лишь посмотреть на себя и свой отвратительный внешний вид в зеркале. Раньше было иначе…
«Что же я сама с собой сделала…»
Она очнулась спустя четыре дня. Чудо, не иначе – за это время даже мама успела потерять надежду на то, что дочь выйдет из комы. Долгие девяносто шесть часов после почти что удачной попытки самоубийства показались вечностью. На границе между жизнью и смертью, там, где никакие мольбы и сожаления не помогут, многие люди понимают то, чего раньше просто не хотели признавать. И, наверное, ей нужно быть благодарной за спасение, за то, что ей подарили второй шанс на счастливую жизнь…
Но Кира не чувствовала ничего: ни радости, ни стыда. Смотря на взволнованное, заплаканное лицо мамы, на уставших врачей, она ловила себя на одной неутешительной мысли: все эти старания и переживания того не стоили.
Она сама и её жизнь были не настолько ценными.
Было ли это ошибкой или неверным решением? На этот вопрос ей ответить так и не удалось. Хотя, над чем тут думать, верно? Может быть, какая-то часть её души так и осталась на границе миров; в ней навсегда исчезла тяга что к жизни, что к смерти. Желание умереть не являлось случайным или беспричинным, а тогда оно и вовсе приняло облик спасения от проблем, решать которые уже просто не было сил.
В какой-то момент ей показалось, что выбраться из кошмара удалось навсегда, но он вернулся: с новой силой, не давая ни на минуту забыть о прошлом, напомнил о себе тогда, когда она впервые открыла глаза после кратковременной комы. Находясь без сознания, она слышала практически всё – и разговоры врачей с мамой, и чьи-то вопли, и тихий-тихий, еле слышный шум, что проникал в палату. Она была заперта в своём теле и ничего не могла с этим сделать. Надежды и прощения – всего лишь глупые, глупые крики; они словно летели в пустоту, так и не возвращаясь обратно.
Но в мыслях осталось только одно: «Почему ты не подумала обо мне?» – вопрос, заданный её единственным родным человеком…
Что Кира могла сказать? Сообщить о том, что ей надоело жить, подчиняясь правилам? Ей было плохо, очень плохо, но до самого конца на это никто не обратил внимания. Почему учёба, какие-то призрачные – даже не её собственные! – мечты, невыполнимые для большинства цели казались даже ей самой важнее, чем собственное состояние? Почему даже сейчас, чуть не умерев, она вынуждена выносить на себе призрачный осуждающий взгляд?
После реанимации – заточение в больнице; этого избежать было никак нельзя. Даже многие врачи не раз намекали на то, что покончить с собой просто – нужно лишь иметь нездоровую тягу к смерти. Но Кира, ложась спать на неудобную кушетку в старом холодном здании, раз за разом прокручивала в голове одно-единственное воспоминание: то, как она медленно, сквозь ужасную тошноту, зак