Между Стекольной и Парковой
Иван Андреевич Банников
Лиза потеряла ребёнка и мужа. Она влачит бессмысленное и бесцельное существование, порицаемая всем миром, ибо вина за случившееся лежит на ней самой. Желая покончить с мучениями, она решает расстаться с жизнью – но у города и таинственных сверхъестественных сил на неё другие планы.
Содержит нецензурную брань.
Иван Банников
Между Стекольной и Парковой
Лиза надела плащ и обулась. Положила мобильник в карман и взяла сумку. Потом нерешительно повернулась и застыла, чутко прислушиваясь к звукам, доносящимся из комнаты.
Целую минуту она простояла в тишине, кусая губы и ковыряя пальцем ободранные обои. Потом не выдержала и сказала громко:
– Мама, я ухожу.
Ответа не последовало.
Тогда Лиза открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Толстая старуха из соседней квартиры как будто специально ждала её появления, потому что тоже выскочила на лестничную площадку и принялась шумно закрывать многочисленные замки, в буквальном смысле отпихивая Лизу в сторону.
– Не могли бы вы подождать, чтобы я заперла дверь…
Лиза всегда старалась быть вежливой с людьми, и в особенности с вредными соседями. Но те понимали другой язык обращения.
– Щас я ещё буду тебя ждать, когда ты тут закончишь! – разозлилась старуха и метнула на Лизу убийственный взгляд.
– Я не понимаю, что я вам сделала… – голос девушки задрожал от обиды, а глаза против воли стали мокрыми.
– Тварь ты! – выпалила соседка, с радостью изливая накопившуюся за ночь злобу. – За то, что ты сделала, тебя просто убить нужно!..
Старуха ещё что-то кричала, пока Лиза поспешно спускалась по лестнице. Выйдя на улицу, девушка вдохнула прохладный воздух и несколько раз с усилием глотнула, проталкивая комок в горле. Жутко хотелось заплакать, но она изо всех сил боролась с этим, вспоминая советы Виталия Сергеевича. Она заставила себя подумать о пушистых жёлтых утятах, плавающих в озере, полном прохладной воды…
От утяток мысли против воли перешли к мусору, который валялся вокруг поломанной лавочки. В палисаднике под окнами наблюдалось огромное количество окурков, которые швыряли курильщики всего дома. А ведь когда-то тут росли цветы, которые радовали глаз с апреля по октябрь. Но после того как умерла старенькая учительница, это всё оказалось никому не нужным…
Лиза быстро шла к троллейбусу, привычно ссутулившись и глядя только под ноги. Она не хотела встречаться взглядом с прохожими, потому что в глазах каждого человека видела обвинение. Словно все на свете знали о том, что она сделала…
Традиционная свалка позади продуктового магазина стала ещё больше, и в ней с увлечением ковырялась парочка бомжей, которых местные жители звали «санитарами леса» за то, что те поедали всю выкинутую еду. Лиза брезгливо поморщилась от неприятного запаха и перешла на другую сторону улицы. А ведь она ещё помнила, что один из них работал каким-то учёным. Но потом у него, кажется, умерла жена, и «чёрные риелторы» отобрали квартиру, воспользовавшись горем и беспомощностью человека, оторванного от реальности.
Троллейбус был традиционно забит под завязку, так что ей пришлось постараться, чтобы влезть. Её зажало между крупным мужчиной и подростками, стоять было неудобно, но она терпела, глядя на свою руку на поручне и думая о задании, которое предстояло выполнить на работе. Ольга ещё два дня назад велела закончить проект, но Лиза всё никак не могла собраться с мыслями. Вечно эти раздумья о том, что могло бы быть, если бы не…
У Парковой улицы троллейбус остановился напрасно, потому что ни один человек влезть в него больше не смог. В салоне царила убийственная духота, Лиза мечтала о свежем воздухе, но стеснялась попросить кого-нибудь, чтобы открыли хоть одно окно. В голове мелькнула мысль, зачем вообще она всё это терпит изо дня в день, но Лиза привычно прогнала её, потому что о таких вещах думать было запрещено.
Троллейбус только-только разогнался, но в районе овощного магазина неожиданно заглох и остановился. Освещение в салоне погасло. Злой водитель выскочил из кабины и побежал к рогам. Лиза ничего не видела из-за спин пассажиров, но слышала их разговоры: