Киреев Ю. П.

Тетрадь 20

Вулкан

Сборник

Глава 1

Стихи

В застенках памяти

Страна наслышана не зря

Про вкус котлет и мух укусы.

Но отделить меня нельзя

От странной страсти по Союзу.

Да. Я остался в той стране.

И в рамках неперезагрузки

Хочу быть чуточку стройней,

Но не выходит: я ведь русский.

А если стану возражать

И даже спорить с паспортистом,

Мне от такого куража

Приклеят красного фашиста.

Ты поостынь! Да посмотри:

Россия стала заграницей.

И одевается с витрин,

И куршевелится на Ниццах.

До смеха низкая цена

В торговле оптовоподушной.

Забудем дедов имена,

С рожденья к шику равнодушных.

Но я прописан в Октябре,

Живу по метрике Советской.

А настоящее, как бред.

Где я? Кто я? Вопрос простецкий!

Ведь по статистике я бомж.

Без прав. Без Родины. Без крыши.

Боюсь, что сделаюсь рабом

На свалке выращенной грыжи.

Зачем выдавливать раба,

Когда и нет такой обузы?

Я не отрёкся от себя.

Я верен страсти по Союзу.

Когда услышу: «Отрекись!»

Я не поддамся одичанью.

Мне рисоваться не с руки.

Я не герой. Но и не чайник.

«Не отрекаются, любя…»

Сказал поэт. А был он русский.

О сильном чувстве не трубят.

Вполне довольно тихой грусти.

Меня не стоит отделять.

Я автономен светлой страстью.

А если вздумают стрелять,

Я молча стану общей частью.

Пусть освинцованный укус

Под ордена дырявит китель.

Не выйдет отделить Союз

От правды, где всплывает Китеж.

Порнонравы

1.

Время диктует нравы:

Что в детство играть, что дичать.

На юношей нет управы.

Нет её и на девчат.

Косынкою стали юбчишки.

Присутствием – то, чего нет.

И совесть попала в излишки,

И в мыслях – сплошной винегрет.

И морщится солнечный город

От смога насевших потерь.

Что модницы в моде – не горе.

В моде свобода теперь.

Эмансипация модниц

Запреты снимает с петель.

Завтра придёт, а сегодня

Бордель выдают за отель.

И за роскошные косы

Под мат и хватательный зуд

С похотливейшего допроса

Россию в кусты сволокут.

Упорно внедряется мода

На слёзы на гордой земле,

На стоны страны без народа,

На память в пыли и в золе.

Не время диктует нравы.

Нравов зловещий ожог

Гноится издержками правды

На сердце, направленном в морг.

2.

Как долго в холопском бессилье

Будет опять и опять

В белые святцы Россия

Чёрные косы вплетать?

Придёт запоздалое завтра.

А с ним долгожданный сюрприз.

Сюрприз правового азарта.

Но как это без Василис?

Фантики

Все тащат фантики кругом

Но не впадая в эту крайность,

И я пристроился тайком

Пока ещё не всё украли.

Мне не с руки ворон ловить

Сетями разочарованья.

Тесно от фантиков любви

В калейдоскопах ожиданья.

То вьются искорки в глазах,

Как бриллиантовые льдинки,

То сыплет пылкая гроза

Молниевидные смешинки.

Так насмехается судьба,

Не объяснимая, как прежде.

Зачем обманывать себя,

Ища в золе свои надежды?

Костры остыли – целы пальцы.

Цела ли целая страна?

Опять свои протуберанцы

Зажгла гражданская страда.

Тащить из кризиса каштаны —

С огнём вести напрасный торг.

Краснознамённой икебаной

Закрыт таможенный порог.

Каким бы набожным тавром

Переиначить эту крайность?

И сдать в ощип крутых ворон

В престольный день большой облавы!

А могут длиться ль без конца

Дефолт любви и солнца кризис.

И не весна ль несёт сердцам

Улыбок праздничные визы?

Живые столбы

Туристы считают

Столбы верстовые.

Потом столбенеют:

Они ведь живые!

И ты спозаранку

И в стужу, и в слякоть

На пост столбовой

Отправляешься плакать.

Тебе на версте

Надо быть шоколадкой

И слёзы глотать,

И плеваться украдкой.

И, в дальнобойные

Целясь машины,

Ты целую смену

Ныряешь в кабины.

Короткую свадьбу

На длинных колёсах

Удачливый случай

Сыграет, как случку.

За дальней верстою

Тебя запросто сбросят.

А дочке соврёшь:

Получила получку.

А время газует.

Живые, как трупы,

Летят на обочину

Богу на сдачу.

Но, погашая

Дорожную убыль,

Верста за верстой

Голосует удаче