Назад к книге «Сказка о принцессе Подлунного Королевства» [Алена Дмитриевна Реброва]

Сказка о принцессе Подлунного Королевства

Алена Дмитриевна Реброва

Романтичная история о заколдованном олене, колдуне и девушке, которая любила гулять в лесу.

Алена Реброва

Сказка о принцессе Подлунного Королевства

Часть 1. Под луной

Сама я с детства думала о себе, как о человеке с разумом или как минимум с жаждой чего-то большего, чем роль девочки в самых дорогих в стране платьях. Лет с пяти мне казалось, что еще год-другой подрасти и приключения наконец начнутся, они просто ждут, пока я достаточно окрепну для них.

Я высиживала на скучных уроках мисс Энке, танцевала на приемах, играла для иностранных гостей отца на арфе, и носила диадему, которая вроде бы означала мою причастность к королевской семье… но это все как раз было для меня что-то стороннее, неважное. Стоило только вырваться из дворцовой канители, и я летела к заветному тайнику под матрасом – одежда служанки, с таким трудом добытая и скрываемая от строгой наставницы. Я переодевалась, и тогда начиналась моя настоящая жизнь за пределами строгих взглядом, садов и арок – в лесу, среди растений, диких животных и толики другой магии.

В семь я впервые увидела магические огоньки, они чуть не завлекли меня в чащу, но мне хватило ума остановиться, как только я перестала узнавать местность. В восемь знакомый старый ворон показал мне дупло, в котором кто-то спрятал медальон с удивительным переливающимся камнем. Я храню его по сей день, хотя знаю, что камень этот всего-навсего лабрадор, а никакой не магический кристалл, и в восемь лет я, должно быть, лишила заначки какого-нибудь вора, а не отыскала таинственный клад старого колдуна.

После того, я нашла медальона, приключения не спешили случаться со мной, но я не остывала ни на день: я твердо верила, что чудеса возможны и могут настигнуть тебя в любую минуту. Это только если ты, конечно, находишься где-то за пределами замка и классной комнаты, – там-то можно и не мечтать об удивительном, разве что мисс Энке будет в хорошем настроении и задаст поменьше.

Я убегала в лес постоянно, изучала каждое дерево, каждую нору, а когда уставала, отдыхала возле озера. Иногда на поляну неподалеку приходили олени, за годы они привыкли ко мне и не боялись, наоборот, сразу шли поздороваться – у меня всегда было с собой угощение. Она слизывали у меня с рук кусочки морковки или соль, а я делилась с ними своими переживаниями, представляя, что меня действительно слушают – хоть кто-то.

Один из оленей, он всегда отличался от остальных, любил опускаться возле меня, когда я сидела на берегу, и класть голову мне на колени. Он позволял гладить себя и смотрел так, будто понимал каждое мое слово. Я звала его Фиан, так на древнем языке моего королевства звучало слово «олень».

Впрочем, даже для девочки, нашедшей в дупле медальон, природа исключений не делает, и я это понимала. Не то чтобы я ждала, что в один день олени со мной заговорят, или что останутся хоть на минуту, если я не принесу угощения, но тешила себя приятными мечтами, что для меня этот лес действительно иной, что олени меня слушают, а магические огоньки ждут не дождутся, когда я вырасту и смогу отыскать их в самой чаще.

И я росла, крепла, училась, была послушной дочерью и примерной принцессой, которой мог бы гордиться слишком рано овдовевший отец. Мне оставалось еще полгода до совершеннолетия, когда меня настигла удивительная и горькая правда: сказка, о которой я грезила, была со мной все то время, что я провела в ее ожидании. И ее конец должен был наступить в день церемонии, когда больной отец объявит меня будущей королевой. В день, когда мне нужно будет выбрать короля для своей страны и мужчину, который разрушит все мои мечты.

В один вечер вдруг оказалось, что моя настоящая жизнь связана вовсе не с приключениями в лесу, а с отцом, министрами и бесчисленными часами в кабинете.

– Но я не обязана быть королевой! Я женщина, а это значит, что отец может назначить другого преемника. Я хорошо усвоила ваши уроки, мисс Энке! – говорила я, почти кричала, задыхаясь от ужаса, который пыталась выдать за гнев. – Я не обязана!…

– Одри, милая, – говорила немолодая женщина, посвятившая мне и