Наверху
Зофферль Романовна Круглякофф
Вы приехали в Дубай с целью приятно провести время и вдруг оказываетесь запертым на самой высокой башне в мире вместе с безжизненным трупом и неизвестными людьми, которых видите первый раз в жизни, но уже никогда не забудете…
Зофферль Круглякофф
Наверху
Плевен отложил мобильник – всё равно плохо ловит – и стал смиренно смотреть на табло лифта. 50… 70… 84… Медленно ползёт к сотне. Остановился. Вышли несколько людей. Борис подтянулся. В кабинку вошли ещё три человека. Через минуту лифт остановился и двери медленно отъехали в сторону. Он вышел и осмотрелся. Да, Дубай видно, как это ни банально, как на ладони. Болгарин поправил очки и подошёл к ограде. На первый взгляд казалось безумством, что архитекторы Бурдж-Халифа не сделали ограждение стеклянным. Плевен достал телефон и сделал несколько фотографий. Теперь можно было основательно осмотреться. Смотровая площадка была стандартного размера. Круглая и с обзором на триста шестьдесят градусов. Самое необычное в ней было то, что крыши просто не было. Сверху высился огромный штык, вытекавший из лифтовой постройки. Несколько секунд психолог смотрел на него и решил сделать ещё одну фотографию – на всякий случай, но тут его отвлекла кучка людей, ведших активные дебаты. Плевен подошёл к ним. Говорили, в основном, на английском, но иногда слышались и слова из других языков.
– В конце-то концов. Ну заклинило её, ну что вы паникуете, мисс? – спросил мужчина в костюме, с дорогими механическими часами на правой руке.
– А что прикажете делать? Мы застряли на двухсотом этаже…
– На сто шестьдесят третьем, – поправил кто-то, но мисс лишь отмахнулась и продолжила:
– И двери не открываются. Как мы попадём в лифт? О Господи, а если это сделали из-за погодных условий? Или ещё чего-то?! – взвизгнула она.
Плевен довольно хорошо владел английским и по соответствующему акценту сразу определил, что паникующая – американка. Немного помедлив, он тоже подошёл к лифту и сразу же обнаружил, что вторые створки, служащие для того, чтобы обезопасить пассажиров, не открываются, несмотря на то, что табло лифта показывало, что кабинка на их этаже.
– Can’t we call anybody from the security? – спросил их психолог.
– No. The Wi-Fi is dead, and here’s no emergency button, – ответил японец, который был одним из первых, обнаруживших проблему.
Ситуация накалялась. Всего, на смотровой площадке было человек двадцать и все уже знали о проблеме и нервно пытались дозвониться куда-нибудь, но ни у кого не было номера персонала. К общему разговору подключилась высокая француженка, до сих пор ведшая себя холодно. Вся она была словно сталь – бесчувственна и непроницаема. Судя по поведению, она из научных кругов.
– Но скоро должны появится новые посетители, и уж они-то смогут доложить об этом нужным людям, – сказала она.
– Боюсь, что нет, мадам, ведь уже через две минуты полночь, а посетители ходят до двенадцати, – возразил болгарин.
– Неужели персонал не проверяет, что люди, зашедшие, смогли и вернутся? – недоверчиво спросила она.
– Скорее всего да, но я не уверен. Вряд ли туристов отслеживают. Посетителей очень много, и я легко могу допустить, что персонал мог пропустить нас, – ответил Борис.
– И что же вы предлагаете? – поинтересовалась француженка.
– Ну, во-первых, нужно определить самый лучший вариант и самый худший. Лучший – сейчас кто-нибудь отыщет номер персонала, или какие-нибудь запоздалые туристы обнаружат нас и благополучно переправят вниз. Худший – мы просидим здесь до восьми тридцати и выберемся только утром, – когда психолог оглянулся, то заметил, что его все слушают. С минуту стояла тишина. Затем, высокий джентльмен лет пятидесяти с нервным смешком переспросили болгарина, правильно ли он понял, что спать придётся прямо здесь? Раздался гомон, который заглушил властный голос:
– Se taire! (фр.) Раз уж мы попали в нештатную ситуацию, чем паниковать, лучше предпримем какие-то меры. Ночи здесь теплые, а до утра, я так думаю, без еды все потерпеть смогут. Но, просто паниковать до восьми тоже не вариант. Давайте действовать командно. Для начала, давайте опре