Привычка выживать

Повесть.

От автора

Думается, что для автора и для читателей (если таковые окажутся) будет лучше, если признать всё здесь рассказанное выдуманным, не происходившим в действительности, а любые совпадения с реальностью – случайностью. Мне очень хотелось написать этакую фразу. Нравится, как она выглядит, воплощённая в словах на экране монитора. И вот – написал.

1

Они рассматривали меня. С подозрением и сарказмом принимали к сведению мои джинсы и клетчатую рубаху навыпуск. Я рассматривал их. Белые рубашки, воротнички и строгие галстуки мужчин. Оглядывал белые блузки женщин. Вверху расстегнуто не более одной пуговки. У сидящих в первом ряду юбки закрывают колени. Шариат дресс-кода.

Обитатели оплота финансовых глубин. Население замка финансовой твердыни. Рабочие пчёлы банковского улья. Рой служащих. Они и гудели, подобно сдержанному рою. Я поднял руку. Гул упал к моим ногам ворохом обломанных крылышек.

– Полагаю, вы все хотели бы выжить, – сказал я.

Воспоминание.

Мы с отцом едем в вагоне метро. Мне десять лет. Отец, видимо, полагает, что со мной уже можно обсуждать серьёзные вещи, что я пойму. Возможно, он не ошибается.

Папа показывает мне знак над противоположным сидением в вагоне. Нарисован маленький красный огнетушитель:

– Там под сиденьем лежит огнетушитель. И не только. Там ключ, чтобы открывать двери между вагонами.

Поезд метрополитена – шумен. Папа рассказывает, склонившись к самому моему уху:

– Самое страшное в вагоне метро – пожар. Бывает очень много дыма. Больше всего смертей зафиксированно от удушья. Статистика. Чтобы спастись, надо достать ключ, открыть дверь и перейти в соседний вагон.

Я тянусь к уху отца и спрашиваю:

– А если и в соседнем вагоне пожар? Если весь поезд горит?

Отец смотрит на меня внимательно, он, судя по всему, доволен, что я задал этот вопрос. Потом отвечает:

– В каждом составе есть вагоны с кабинами машинистов. Где-нибудь в середине состава. В каждой такой кабине, используется она или нет, есть самоспасатель – прибор автономного дыхания. Минут на сорок-сорок пять. Чтобы иметь шансы выжить, надо взять ключ, отпереть нужные двери, пройти в вагон с кабиной, войти в кабину и одеть маску самоспасателя. Дальше действовать по обстоятельствам.

Поезд прибывает на конечную станцию. Пассажиры покидают вагон. А меня отец удерживает:

– Не спеши.

В опустевший вагон входит женщина в форме – дежурная по платформе, строго смотрит на нас:

– А вы, граждане?! Выходим, выходим!

– Одну минуточку. – Отец вынимает служебное удостоверение, показывает дежурной, и тут же спрашивает, – Стоянка?

– Тридцать секунд, – бойко отвечает дежурная.

– Успеем, – говорит отец.

Он поднимает сидение там, где на стене изображён маленький красненький огнетушитель и показывает мне в углу отрывшегося ящика огнетушитель, а рядом, заложенный за специальную скобу – ключ, открывающий все вагонные двери.

Мы с отцом выходим на платформу, подходим к первому вагону, к кабине машиниста. Отец стучит в стекло кабины и вновь показывает своё удостоверение, а потом говорит машинисту:

– Продемонстрируйте-ка самоспасатель.

Машинист кивает и вынимает из шкафчика, похожего на аптечку, самоспасатель: пустую резиновую голову с круглыми стеклянными глазами, с коробкой клапанов вместо рта и носа, с хоботом рифленого шланга и небольшим синим баллоном на конце недлинного хобота.

– Спасибо, – говорит папа, и мы уходим.

Потом, когда мы уже поднимаемся по эскалатору, отец говорит мне:

– Главное – выжить. Когда наступает кризисная ситуация, грозящая гибелью – узнай её. Если сомневаешься – считай, что она наступила. И сосредоточься на том, чтобы выжить.

Конец воспоминания.

Итак, я стоял у кафедры в небольшом, но вместительном конференц-зале центрального офиса одного из крупных банков. Зал заполняли офисные работники младшего и среднего уровня. Они смотрели на меня, они обсуждали меня, и всё же чего-то ждали от меня. Их внимание, сходившееся на мне, было таково, что они сразу же смолкли, стоило мне поднять руку.

И я сказал им, не выдав своей внутренней полуулыбки:

– Полагаю, вы все хотели бы выжить в критической ситуац