Вячеслав Нургалиев
ТАНЦУЮЩИЙ СОЛДАТ
Чтобы не остаться без настоящего, не позволяйте страху определять ваше будущее.
Чтобы добраться до цели, нужно идти.
…И границ больше не было. Они лежали ржавыми, ненужными воспоминаниями под нашими быстрыми ногами.
Предисловие
Танцующий солдат. Это, конечно, далеко не то, что марширующий бухгалтер, очарованный слесарь или задумчивый штангист. Но тоже с вывертом. Также близко к оксюморону. Ну право, зачем солдату танцевать? Он служить должен, чеканить шаг, драить сортиры, подшивать подворотнички, мастичить, штукатурить, гибнуть, убивать, бегать в противогазе, строиться в ряд, стрелять в цель, отдавать честь, стараться её сберечь. С самых юных лет. А вот танцевать. Совсем не его амплуа.
Так уж мы воспитаны. Так уложены представления в нашей голове. Аккуратно. Одно к одному. Чтобы без хаоса. Без аномалий и парадоксов. Так легче владеть названием, обладать им, доминировать над ним, чтобы не дай Бог, не наоборот.
Мы боимся всего, что выбивается из нормы и несет в себе намек на лексическое противоречие. Зачем солдату танцевать? Зачем танкисту парашют? Зачем вороне быть медведем?
Нам трудно выйти из подчинения семантической фурнитуры, отказаться от бронированной формулы, от чугунного предубеждения, от клише, настоянного на подчиненности здравому смыслу. Нам не хватает сил, чтобы дать волю фантазии, победить в себе чиновника, буквоеда, обывателя, «совка» и радоваться тому, что образ может выходить за рамки четких энциклопедических дефиниций. Что образ может жить шире, дышать просторней. Уж слишком неподъёмны эти углы зрения. Уж слишком слепы эти фокусы… освещения. Стоит немалого мужества их поменять. Но если это всё-таки случится, то поменяется не только ракурс и фокус, но и сам образ. Это такой фокус, в результате которого образ наконец оживёт. Раскроется бутоном. Удивит. И тогда можно будет смело надеяться на то, что и солнце запоёт, и солдат затанцует! В сапогах. В портянках на босу ногу. С неподшитым подворотничком и неначищенной бляхой. И танец его будет самым ярким путешествием по этой планете!
Так позвольте ему наплевать на бляху, на строй, параграф, на плац, устав, на марш, на отбой, и радоваться тому, что он ещё живой! Что он может ещё танцевать!
Дайте ему станцевать!!! Его неповторимый, головокружительный, стремительный и отчаянный танец танцующего солдата!
Так пускай же себе танцует! И пускай в его танце кипит шторм, пусть взрываются гейзеры, безумствует ураган! Этот танец – не тлеющий уголь, это дерзкое пламя, которому не стыдно обжигать холодные ладони мертвых идеалов! Пламя, от которого сгорают предрассудки и условности!!!
Но довольно патетики. Давайте отпустим его танцевать, а пока он танцует, я поделюсь с Вами тем немногим, что знаю об этом сам: зачем ему всё это надо, как это всё пережить и откуда растут его ноги. Я думаю это будет не лишним, поскольку именно ноги в ответе за ритм и движения танца солдата.
При внимательном рассмотрении его многочисленных па (всего 20) не составит труда признать, что растут они не из анатомии, а из моей собственной армейской юности.
Только это не повод тотчас протоколировать жанр и обзывать «солдата» автобиографией. Ему далеко до хронологического постамента. Он не облизан пожилой слезой. Рождение героя (романа) не было вызвано стремлением упиваться собственным прошлым. Пусть даже под разными красивыми литературными предлогами. С элементами фарса и социалистического сюрреализма.
Роман нельзя отнести и к мемуарам. Или хроникам. Или прочим историческим сюжетам. Он не претендует на фактографическую точность. Отдельные персонажи носят собирательный характер, события – вымышленный. Это не фотография, это картина, написанная красками выстраданных чувств, разбитного юношеского озорства, природной находчивости, беспощадного авантюризма и отчаянного, ни за что не прекращающегося танца.
Это не было попыткой вцепиться зубами в даты и разгрызть обстоятельства. Скорее, их разыграть. Пожонглировать ими. Они приходят на помощь. Они ускользают. Они своенравны. Они непредсказуемы. Они противоречивы. «И хорошо это или плохо – одному Богу известн