Исповедь группис
София Мин
Андрей Сукачев – кумир миллионов. Пирсинг, татухи, крашенные волосы,алкоголь и бафомед. С каждым днем все глубже погружается в депрессию, проверенная годами дружба оказалась зыбкой, его карьера – всего лишь замком из песка, а любви то и не когда не было, и вот, отправляясь прогуляться по ночной столице, случайно находит в снегу забавную детскую игрушку – плеер жёлтого цвета. В находке не было нечего необычного – дешёвая пластмасса, картонка вместо дисплея, и две пальчиковые батарее. Недолго думая Андрей уносит вещицу с собой А она – машина времени, и с этого дня всегда у него в кармане. Содержит нецензурную брань.
София Мин
Исповедь группис
17.11.2020
Глава 1
Андрею под стать было называть себя именно Андрюшей, этаким вечно молодым и вечно пьяным, как завещал сам малыш Пимп, а, значит, по заветам нужно было начать уже свое священное писание, открыть в головушке чистый блокнот и вписать туда реплики от персонажа.
Вот, пожалуйста, выходит у него вот такая срань.
Андрюша
Я не торчок, но…
Андрюша
Марку послал Амфетаминку, и они, взявшись за руки, пошли кататься по венам.
Андрюша
В двадцать три, я как в пьяные восемнадцать.
Андрюша
Но я не даун.
Посмотрите на эти цветные прядочки волос, образ с сигаретой на фотке в инстаграмчике – ну натурально тот чудак на букву «М» из песен Алёны Швец. Да-да, прямо из "14", такой, что старше неё, конечно, но выглядящий достаточно по-мальчишески и, «а н д р о г и н н о» блять. Такой, что и вполне себе лесбиянка подойдёт, на полижи мой персик.
Нет, стой! А как же «ЛГБТ» подростки, а?! В братскую могилу закинь «мальчики не плачут», ведьм на расстрел.
Позовите-ка сюда научрука, тут у обиженного Андрея буковки не сходятся, какие уж там циферки?! На себя орёт и видит в зеркало молодого панка, а не бородатого мужика в два раза толще всех, эмо-мальчиков и панков, но со все ещё с ультрамариновыми волосами, в тонкого же он должен был превратится к 25-ти?
И чего сидит он за компом, опираясь на локоть, прячется от самого же себя через отражение в окне за белыми полупрозрачными занавесками.
Обросший ещё сильнее. Аквамариновая челка вымывается, и сквозь нее проступает желтизна обесцвеченного хакера, с пока еще зеленоватой дымкой.
И с пепельницей на самом краю стола, что отодвинул туда сам же неосторожными движениями— того и гляди, перевернет, осыпав серым пеплом линолеум. Дыру ведь прожжет в рыжем цвете покрытия с имитацией досок.
И человечек, которым ты так сильно дорожишь, наконец, сказал то, что было у всех под языком, последний год – «Андрюша, ты клоун. Самый настоящий». Пьяный угар на концертах не хуже Вани Дремина, истерики, ебучие истерики со слезами и соплями, что так красиво вписываются в грустные песенки.
Будь это посыл нахуй с хуем во рту – Андрей не обиделся бы совсем. На попытки обсмеять фиты с другими кумирами малолеток, из тех что два слова в жизни не свяжут, ни на треке не сведут, один пердёжь в микрофон и пигмент прямого действия в волосах. Творчество в целом туда же и все баллады про трушность, махнул бы рукой, потому что, ну, не похуй ли?
Самооценка собственная даже в худшие дни весело тычет факом во всех, кто смеет сомневаться в треках Андрюши и самом слабом звене – в нескольких стихах для своего сборника на пост-рэповый период, переписанных уже с десяток раз – слюной капает на незадачливых критиков, приговаривая, мол, искусство дерьмо, его высирают, а после культяпками лепят, смачно сплевывая и втыкают сухие ветки.
Пьян ли ты, Андрюша, раз гоняешь одни и те же пустые мысли с претензией на глубокий смысл, занимаешься ментальным онанизмом, натравливая мозг сам на себя же, разговаривая с кривыми отражениями?
Ну, на кухню этот панк ходил пару раз, подливал себе вина в кружку до краев и хлестал залпом, закусывая сигаретами и игнорируя заботливо нарезанный сыр, возвращался в просторный зал, старому ковру на полу прямо под люстрой. И там лампочка одна не горит – сменить руки никак не доходят, а углы комнаты уже в тени тусклого света прячутся, филигранно в тон светлых обоев расползаясь на место.
Андрюша, один раз сбившись и назвав себя