Пелагея

Елена Валерьевна Бурмистрова

Нельзя любить. Нельзя никому открывать свое сердце… Эта книга о трудной судьбе Пелагеи, родившейся в дореволюционной России, в семье однодворцев. Цепляющая за сердце история главной героини раскрывает читателю трагедию утраченной любви и заставляет прочувствовать все жизненные перипетии, в которые попадает Пелагея: революция, раскулачивание, личная трагедия, война… Готовы ли вы ощутить реальность так, как переживала ее главная героиня книги? Книга основана на реальных событиях.

Елена Бурмистрова

Пелагея

Моей несравненной бабушке посвящается…

«…рядомъ находятся землевладельцы изъ дворянъ, происшедшiе отъ одного рода съ крестьянами, но выделившиеся… Шаховцевы. Эта родственная связь не отрицается и самими крупными землевладельцами, несомненно, столбовыми дворянами; подтверждается и тождествомъ фамилiй…»

из XIV тома «Юридический Вестник» за 1883 год

Архитектурные строения коттеджного поселка Эдем потихоньку погружались в сумерки. Катерина подошла к окну, задернула шторы и глубоко вздохнула.

– Спокойной ночи, Поля, – сказала она дочери, которая лежала, свернувшись калачиком под одеялом, и собиралась погрузиться в сон.

– Мама, а почему ты меня назвала Полиной? – вдруг спросила дочь.

– Мы с папой так решили. А почему ты спрашиваешь?

– Мне просто интересно. В моем классе нет ни одной Полины. Это же не очень модное имя?

– Это прекрасное имя. Твою прабабушку так звали.

– Ее звали Пелагея.

– Пелагея, Полина, Поля. По-разному звали. Кто раньше об этом задумывался? Трудное было время.

– Я читала, что имя Пелагея – греческого происхождения, а Полина – французского. Мама, а ты ее помнишь?

– Конечно! Я провела с ней много времени и очень ее любила. И твоя тетя тоже ее очень любила. Она много лет жила с бабушкой Полей.

– Мама, я совсем не хочу спать, расскажи мне о ней.

Катерина присела к дочери на кровать.

– Эта история не очень похожа на волшебную сказку, но если ты хочешь ее услышать, я расскажу.

– Очень хочу! А кто она была: барышня или крестьянка?

– Скорее барышня,– улыбнулась Катерина. – Пелагея очень не любила, когда их семью называли крестьянской. Она всегда с гордостью говорила: «Мы – не крестьяне! Мы – однодворцы! У нас были свои рабочие в услужении!» Пелагея очень бережно относилась к своему статусу и происхождению.

– А кто такие однодворцы?

– Однодворцами называли обедневших дворян, если кратко. Они являлись потомками служилых людей, нёсших дозорную и сторожевую службу на южных границах. Однодворцы просто не успели приобрести права российского дворянства. Служили они как дворяне, а налоги платили как крестьяне. Владеть могли землёй и крепостными крестьянами. Вы еще по истории это не проходили?

– Нет еще! Здорово! Теперь буду знать! Мама, а мы тоже обедневшие дворяне?

Катерина рассмеялась.

– Мы потомки обедневших дворян. Скажем так: мы точно не из крестьянской семьи.

– Ух ты! А герб у нас есть?

– Есть. И он очень красивый. Я тебе завтра покажу. А теперь слушай. Давно это было. Родилась твоя прабабушка Пелагея в 1907 году….

… – Поля, неси еще воды! Мама рожает! – крикнула бабушка, выглянув из-за занавески, которая отделяла горницу от маленькой комнатки, где сейчас находилась мама.

Пелагея, девочка четырех лет от роду, кинулась за ведром в сени. Ведро было тяжелое. Поля тащила его волоком, поэтому почти вся вода расплескалась по дороге.

– Эх! Тебя только за смертью посылать, – крикнула пожилая женщина, которую Поля совсем не знала. Кто-то говорил, что эта старуха помогает маме родить ребеночка. Воду сунули в печку, чтобы нагреть, а Поле сказали, чтобы не мешалась под ногами. Она быстро залезла на печь и прижалась к стенке.

Печь у Шаховых была добротная. «Сложить хорошую печь – дело непростое»,– любил поговаривать ее дед. За это брались далеко не все мужики. Кто не умел в избе печь сложить, соседей просили или из других деревень умельцев звали на подмогу. Секретов было много. Деревянный сруб устанавливали прямо на земле. На него настилали бревна и выкладывали на них днище печи. Днище должно было быть ровным, чтобы выпекаемый хлеб не получится кособоким. Сбоку д