Назад к книге «Мотивация» [Александр Эл]

Мотивация

Александр Эл

Пятнадцатилетний подросток, не окончив школу, попадает работать во взрослый коллектив. Зачем учиться, если и без этого можно зарабатывать деньги и стать независимым?

Александр Эл

Мотивация

Попаданец

– Без уважительной причины! Второй раз. Второй раз за неделю, без уважительной причины! На целых пять минут! Это никуда не годится. После смены останешься и отработаешь. И за прошлые пять минут тоже! – Наставник с укоризной смотрел на Егора. – Ты, конечно, можешь и не учиться в школе, но норму! Норму обязаны выполнять все!

Сказать было нечего. Егор тупо смотрел в пол. Он действительно, уже во второй раз за неделю, опаздывал на целых 5 минут. Чем больше он «выполнял норму», тем меньше понимал, зачем это нужно, и почему так важны эти пять минут.

– Ты хоть понимаешь, сколько телевизоров выпускает этот завод за 5 минут рабочего времени, которые ты у завода, похитил?

Наставник выглядел точно так же, как на доске почёта. Правда, там он был в костюме, но такой же солидный, с роскошными усами, как на рекламе парикмахерской, и весь нереально уважаемый. Именно так должен выглядеть рабочий класс, – подумал Егор, когда впервые его увидел, повезло! Три месяца назад его привели в цех и сказали, – вот твой учитель, наставник, он будет делать из тебя человека.

– Извиняюсь спросить, сколько Вам лет, молодой человек? – посмотрев на Егора, спросил Наставник.

– 15 лет, уже исполнилось. Здравствуйте, меня Егором зовут. А, как мне к Вам обращаться?

– Это хорошо, что вежливый, – наставник недоверчиво разглядывал Егора. Как обращаться? Ну, я же наставник, ну вот и обращайтесь – Наставник. Так, сколько Вам говорите лет, пятнадцать? Извиняюсь спросить, а где Ваши родители?

– На работе, наверное…

– Извиняюсь спросить, кем они работают?

– Инженеры, и мать и отец.

– Извиняюсь спросить, у вас в семье, наверное, денег не хватает, раз Вы здесь?

– На счёт денег, не знаю…

– У нас в цеху уже есть один пятнадцатилетний. У него, бандиты убили отца, он милиционером был. Теперь вот сын матери помогает, и младшей сестре. Им деньги нужны. Я это понимаю. А Вы, я извиняюсь, здесь зачем? В 15 лет, нужно в школе учиться. У нас в стране, детский труд запрещён. Тот малец рассказал, что все исполкомы прошёл, чтобы в 15 лет работать разрешили. Это же особый случай, специальное разрешение требуется …

– Вот что Егор, передай своему отцу, что он делает большую ошибку. Это неправильно. Ты должен закончить школу. Потом будет очень трудно, – классная делала вид, что волнуется, – я не помню такого случая, чтобы родители сами забирали ребёнка из школы и вместо этого отправляли работать. В этом нет никакой необходимости. Скажи ему, что ты не самый худший в классе. Пусть даст тебе доучиться.

Егор молча слушал и думал, что не верит ни одному её слову. Вот сейчас, она говорит гадости про папу, а раньше жаловалась папе на меня. Каждый месяц ходила по квартирам и надоедала родителям. Они её слушали, терпели и ещё чаем поили. А потом весь вечер ругались. Последний раз был вообще вопиющим, и папино терпение лопнуло. Он сказал, что больше её видеть не хочет, и избавит семью от неприятностей.

Я тогда тоже сглупил, думал Егор. Хотел пошутить, и попался. Принёс в школу маленькую гантель из дома. Она очень незаметно пряталась в рукаве. Потом, ка-ак шарахнешь по парте! Остаётся вмятина. А все думают, что я это рукой так. Шарахнул в коридоре по подоконнику, а классная, застукала. Принесла гантель родителям домой, и не сама, а специального мальчишку с собой взяла, чтобы гантель нёс. Вроде бы она тяжёлая. Врёт всё, гантель совсем не тяжёлая, в рукаве пряталась. Это она нарочно, чтобы родителям обиднее было. Ну, вот у папы терпение и лопнуло.

А сейчас она говорит, «твой папа ошибку делает…». Никаких ошибок! Папа всё делает правильно! Больше ты по квартирам шастать не будешь! Я теперь взрослый, самостоятельный. Буду сам деньги зарабатывать!

– Меня на завод на перевоспитание прислали. Папа хочет, чтобы я был таким как он. Он тоже начинал учеником слесаря-инструментальщика.

– На перевоспитание? – глаза Наставника округлились, – а как же школа? Там, что ли