Эпоха Ворона
Книга вторая
Сын Ворона
Пролог
Я висел под потолком и смотрел на своё мёртвое тело, лежащее на полу. Чувствовалась необычайная лёгкость и какая-то неплотность. У меня возникло ощущение, что я всё ещё имею физическую оболочку, только она стала намного тоньше и прозрачнее прежней.
Теперь я мог осматриваться сколько влезет. Оказывается, перед смертью меня перенесли в храм Ворона. Мне даже показалось, что деревянная трёхметровая статуя этого тотема внимательно за мной наблюдает. Несмотря на то что я умер, память меня не оставила. Я прекрасно помнил, что по цвергскому обычаю при виде подобного идола следовало низко поклониться. Я подлетел к статуе и на всякий случай произвёл глубокий поклон.
«Интересно, – подумал я. – Неужели теперь я превращусь в духа этого места и буду как настоящее привидение шастать по замку Балина звеня цепями в ночи?»
Эта мысль почему-то развеселила меня и, улыбнувшись своими бесплотными губами, я обратился к стоящему в безмолвии Ворону:
– Ну, чем займёмся теперь, господин тотем?
Вместо ответа идол распахнул огромные крылья и, обняв меня, прижал к себе.
Всё ещё не переставая быть собой, я полностью растворился в теле Ворона. Теперь я видел его глазами и слышал его ушами. Он был не просто идолом, которому поклонялись цверги клана. Он был божеством. Одним из девяти тотемов-покровителей. Сейчас, став его частью, я при желании мог увидеть и услышать всех гномов и гномих рода – от начала времён и до сегодняшнего момента.
Я смотрел глазами многих воронов и видел величайшие сражения и небольшие схватки. Я слушал их ушами песни на пирах и праздниках, а также сплетни, которые так любят цверги.
Я видел, как погиб избранный Хорнбори, надев на голову отравленную корону.
Я наблюдал, как более тысячи воронов покидают Равнборг вместе с Аурвангом и Балином. Я видел глазами тех, что улетели из родного города, и мог видеть очами тех, кто остался в нём.
Я видел глазами Аи, как мы перенеслись в оружейную замка и как я упал на пол, пронзённый стрелой свартальва.
Я наблюдал глазами стражников, как из оружейной комнаты под предводительством старика вдруг вывалила толпа молодых цвергов со мной на руках.
Я следил глазами Глои за тем, как она с жалостью смотрит на испуганное лицо своей дочери, а затем обрабатывает и перевязывает мои раны.
Я смотрел глазами воина на крепостной стене замка и видел, как Аи, обратившись в огромного ворона, взмыл в воздух и направился к центру острова.
Я видел глазами охранника, как в комнату, где я лежал, пытается прорваться Лони, сын Текка. Когда его пропустили, я слышал, как паренёк напоминает Эме и Глои про сказку о Вите, сыне Волка, и смотрел, как чело моей невесты озаряет надежда.
Я следил глазами Альтиова за тем, как он заметил старого ворона в небе. И слышал ушами ошеломлённого Балина, когда Аи рассказывал ему о том, что произошло.
Я смотрел глазами стражников, когда они под командованием Эмы заносили меня в храм, и слышал ушами Глои мольбы моей невесты, призывавшей на помощь Ворона и Мотсогнира.
Затем я обратился к вековым знаниям, накопленным поколениями цвергов клана, и узнал подробности сказания о Вите, сыне Волка.
Речь шла о молодом цверге, достигшем совершеннолетия более семи тысяч лет назад. Вит был старшим сыном в своей семье. Ему было где-то тридцать пять, когда, рожая младшего брата, умерла его мать. Тогда Вит ещё не звался сыном Волка, а был известен как сын Торина. Сыном того, кто погиб в кровавой схватке с разбойниками через год после своей жены.
Из-за этих событий молодому цвергу пришлось заменить обоих родителей для своих многочисленных младших братьев и сестёр. Видимо, благодаря этому у Вита, сына Торина, развилось обострённое чувство справедливости. Он никогда не позволял сильным обижать слабых и терпеть не мог всё, что каким-то образом было связано с грабежом и разбоем.
Когда ему исполнился восемьдесят один год, Вит, в отличие от своих сверстников, не вступил в клан, в котором родился, и не отправился путешествовать. Парень остался со своей семьёй и не покидал родных краёв, пока его самый младший брат не достиг совершеннолетия. Только тог