Назад к книге «Расстановки и жизнь. Часть 1. Любовь над пропастью Берта Хеллингера» [Алькор]

Расстановки и жизнь. Часть 1. Любовь над пропастью Берта Хеллингера

Алькор

Берт Хеллингер, всемирно известный специалист по корректировке семейных отношений, был, безо всякого сомнения, гением. Добрым или злым гением – этого так сразу и не поймешь. Чтобы в этом разобраться, мне понадобилось написать целую книгу. Берт вызывал и продолжает после своей смерти вызывать в обществе две противоположные реакции: с одной стороны – обожествление и слепое поклонение, а с другой – ненависть и абсолютное отрицание. Несмотря на свою неоднозначность, идеи и методики Хеллингера достойны того, чтобы их изучать. Хотелось бы, чтобы то ценное, что есть в его учении, стало достоянием людей и помогло им справиться с современными сложными проблемами; а все негативное и опасное ставилось бы под контроль. Но для того, чтобы это получилось, нужно вначале понять и признать, что такие опасности реально существуют.

Алькор

Расстановки и жизнь. Часть 1. Любовь над пропастью Берта Хеллингера

Почему человечество нуждается в Берте Хеллингере

Все имена и фамилии, кроме Хеллингеров, изменены

Эта книга- не для специалистов, а для обычных людей, которые не знают о семейных расстановках вообще, или знают о них очень мало. Не пугайтесь, встретив в тексте незнакомые слова, и не бойтесь приниматься за чтение, потому что по ходу действия я буду объяснять нюансы учения Хеллингера простыми словами.

Берт Хеллингер, всемирно известный специалист по корректировке семейных отношений, был, безо всякого сомнения, гением. Добрым или злым гением- этого так сразу и не поймешь. Чтобы в этом разобраться, мне понадобилось написать целую книгу. Берт вызывал, и продолжает после своей смерти вызывать в обществе две противоположные реакции: с одной стороны- обожествление и слепое поклонение, а с другой- ненависть и абсолютное отрицание.

Хеллингер сформировал новое, чрезвычайно перспективное мировоззрение, воплотил его в систему и практику, и создал свою школу. К большому сожалению, в обществе учение Хеллингера оказалось недопонятым, искаженным и извращенным. Причина этого кроется, по большей части, в самом Хеллингере: в том, что он смешал свою систему с чужеродными методами своей жены. Этим он оттолкнул от себя многих своих сторонников, и начал наносить своим клиентам и ученикам серьезный вред.

Я видела Берта много раз очень близко, и хочу создать более реалистичный его портрет, отвлекаясь как от образа небожителя, так и от образа исчадия ада,– но как портрет человека, который продвинулся на духовном пути гораздо дальше других людей. Человека, который стал духовным лидером, и повел за собой огромное количество людей, но впоследствии перестал быть лидером для широкой общественности, и превратился в лидера кучки сомнительных людей.

Берт, в начале становления своей известности, был чрезвычайно располагающим к себе, обаятельным, открытым и честным человеком. Люди к нему тянулись. К нему обращались, чтобы у него учиться и получать от него помощь. Он был пионером, первопроходцем. Он разработал свою собственную, ни на что непохожую методику работы с семейными проблемами, которую сначала условно относил к психологии. Потом Хеллингер напрочь отмежевался от психологии, и даже перешел с нею в состояние вражды. Учение Хеллингера можно считать психологией в том смысле, что оно основано на работе с душой – Психеей, но в смысле классической психологии и Фрейда- ни в малейшей степени.

С течением времени учение Хеллингера расширилось, вышло за рамки семейных отношений, и стало универсальной системой, корректирующей любые проблемы, которые возникают у современного человека. Его учение по праву завоевало весь мир. Ученики Хеллингера и ученики его учеников расширили методику проведения семейных расстановок, и внесли в нее свое собственное понимание, но, тем не менее, их расстановки тоже принято называть расстановками «по Берту Хеллингеру», хотя сам Хеллингер такие расстановки, возможно, совершенно не одобрял. Собственно говоря, Хеллингер одобрял только те расстановки, которые проводились в рамках его школы. Я не знаю ни одного расстановщика вне его школы, которого бы он одобрял, хотя не