Про заколдованную Радужку
Евгения Ивановна Хамуляк
Жила-была на свете одна девушка и звали ее Радужка. Все-все ее любили, ибо сердце у нее большое и доброе. Только не простая судьба у Радужки была, будто проклятье над ней нависло черное, но она не унывала, придумывала сказки про дальние города, про пуп земли, про богов древних, прародителей человечества, что своего часа ждут, чтоб проснуться и справедливость навести ради матушки своей Земли. Устами волшебными Радужка будущее предрекла – проснулись боги! Поедемте и мы к пупу земли, посмотрим на чудо света, авось и нам волшебства перепадет?!
Евгения Хамуляк
Про заколдованную Радужку
Сказ о добре и зле, Старшей Сестре и Земле Матушке
Часть первая. Радужка
На просторах широких равнин, поросших белоствольными березами, в знаменитых владениях богатых на силу богатырскую, радужность гостеприимную да на сказки с былинами чудесными, в одной деревеньке, на самой ее на окраине стояла избушка подлатанная. Скромненькая избушка, но чистенькая, и жила в ней девушка одна красивая…
Жила-была-поживала худо-бедно одна-одинешенька, да не жаловалась.
Жила скромно и тихо, ибо не было у нее ни матери, ни отца, ни помощников, ни заступников. Жила из дома не выходила, ибо была она хворая и болезненная, как в народе говорят, юродивая. Ножки девичьи с самого сызмальства ходить отказывались, в сучья сухие со временем превращаясь.
Но не только это горе знакомо было девушке
Ходили плохие разговоры да сплетни о ней, как будто мать ее и бабка колдуньями черными всю жизнь прожили: глазили детей, ворожили, чужих мужей от домов родных отворачивали, врачевали травами да лягушками, пользовали всякую нечисть для забот своих. Одним словом, колдуньи проклятые.
И хотя давно уже земля эта на просторах своих ненавистных ни бабку, ни мамку не носит, а все равно народ честной, на охоту собираясь али по грибы мимо проходя ветшалого домика, крестится по привычке и через плечо левое плюет. Авось пронесет и на всякий случай.
Вот такая судьба нерадостная юную душу встречала. И не знай кому плакать, не знай кому жаловаться, не знай как дальше жить и чего еще ожидать от такого начала грустного.
А все потому, видимо, что девушка майской рождена была, а, как правильно в народе говорят, кто в мае родился – тому на роду суждено всю жизнь маяться.
Но жила та девушка не тужила, ибо людей добрых на земле все-таки больше, чем злых, и чужих детей в деревне не бывает: всех майских особенно отмечали и привечали, ибо на Ивана Купала зачатые Богом подаренными считались. А уж если Всевышний послал такое счастье, то только на радость. Ибо дети – это всегда за счастье, свои ли, чужие ли.
В такую ночь единственную благословенную Бог удачу свою миловал и вдове ранней горемычной и одиноким парам бездетно безутешным. Поэтому, когда на следующий год в мае начинали женщины на сносях выхаживать, никто не знал, кто чей кому приходится, и потому давно условились любить и помогать кто чем может всем новорожденным беспременно, беспрекословно и от всей души да всем миром.
Именно поэтому каждый день та или иная хозяйка нет-нет да заглядывала в обветшалую избушку поглядеть как дела, прибраться, приготовить ко сну бедное дитя больное.
А кто славе плохой избушке поддавался, сам приходить чумился, то просто гостинцы и подачки передавал.
К слову сказать, Бог если забирает, то обязательно взамен что-то дает.
И ходила молва по деревням да окрестностям, что дар древний колдовской и Раде отошел после страшной погибели бабки черноглазой, чей дом сожгли за грехи нечестные, и матери, что страшной расправе женщин попалась за козни и колдовство.
И частенько приходили ходоки разные к порогу ее, околачивались и лихие, и прыткие, поддавшись слухам про то, что красавица болезненная только днем на скамейке сидит, ноги деревянные полотном покрывая, а ночью распускались они чешуйчатым змеиным хвостом и выползала молодая колдунья в лес клады искать, которые потом в подвалы свои прятала.
Другие заходили болезни свои лечить или проклятия тяжелые снимать. Веровали, что девушка святая, раз юродивая, и Бог ее лучше слышит, чем остальных.
Ну, и разные мол