Горькое счастье

Аристарх Барвихин

Россия. Вторая половина XIX. Молодой граф Николай Петрович Закревский, закончив гимназию и приехав на лето в имение своих родственников, влюбляется в молодую прекрасную соседку Ольгу Одинцову, от связи с которой у него рождается дочь Настенька, воспитывающаяся после смерти матери в семье старого учителя. Приехав через девятнадцать лет после предыдущих событий обратно в эти края уже взрослым человеком, граф влюбляется в Настеньку, не зная о том, что является ее отцом. Когда правда открывается, он в отчаянии завещает ей свое огромное состояние и уходит в монастырь, став со временем его настоятелем. И вот однажды в монастырь для беседы с ним приезжает Настенька, чтобы получить от настоятеля благословение на второй брак, не ведая, что настоятель – ее отец…

Аристарх Барвихин

Горькое счастье

Мелодрама из старинной жизни

Пускай скудеет в жилах кровь,

Но в сердце не скудеет нежность…

О, ты, последняя любовь!

Ты и блаженство и безнадежность.

Федор Тютчев «Последняя любовь»

Вступление.

Весна с большими разливами и густой травой подходила к концу. И строгая зима, и сама весна с тихой, ясной погодой говорили, что урожай будет хорош. Повсюду кончались весенние работы. Народ отпахался, отсеялся, и наступило сравнительно беззаботное время отдыха от полевых забот. Природа нежилась под лучами теплого солнца и готовилась к встрече лета. Особенно хорошо становилось на душе под закат, когда поля так и отливали молодой, сочной, яркой зеленью посевов.

Но эта полная важных мирских забот жизнь была там, снаружи монастырских стен. А здесь, в маленькой келье, куда едва пробивалась теплое весеннее солнце, было тихо, полутемно и спокойно.

Низкая дверь в келью отворилась, и в нее вошел, нагнувшись чтобы не задеть о верхний край дверного проема, монах в черной длинной мантии с наперстным золотым крестом поверх ее. Он перекрестился на висящие в углу кельи иконы и сел в видавшее виды кресло у стены. Некоторое время он сидел, уронив на колени руки. Высокий лоб его перерезывался чёрным клобуком, из-под которого по обе стороны падали густые длинные пряди волнистых, густых, но уже изрядно поседевших волос. Его серые, большие глаза глядели спокойно, только в глубине их лежала едва уловимая затаённая печаль.

Служба закончилась совсем недавно, и пришло время, когда надо было приступить к приему посетителей монастыря, со всех краев стекавшихся к нему, игумену монастыря Иллариону, дабы услышать из его уст слова утешения и правды…

Монах этот был никто иной, как граф Николай Петрович Закревский. Немало времени прошло с тех пор, когда он впервые попал под своды этого монастыря. Трудный путь пришлось ему пройти от простого трудника и послушника до знаменитого игумена и духовника. Сменилась не только прежняя жизнь его, но и имя его нынче стало Илларион, сменилось платье с мирского на монашеское, отросла и поседела борода… сам же он стал известен своей мудрой участливостью далеко за пределами монастырских стен, со всех сторон потянулись к нему люди…

Спустя некоторое время снаружи кельи раздался голос:

– Молитвами святых отец наших Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас.

– Аминь, – сказал игумен.

В келью вошел молодой монах Савватий.

– Ваше Высокопреосвященство, – обратился он к игумену, – люди пожаловали, дабы встретиться с вами.

– Хорошо, немного передохну от службы и приступлю, – отозвался тот.

– Ваше Высокопреосвященство, позвольте спросить?

– Спрашивай.

– Почему вы позволяете мирским новостям проникать в монастырь?

– Мне кажется, что это полезно для того, что бы у братьев не возникало желания туда возвращаться. Возьми, к примеру, меня. Я тоже жил в миру и много себе позволял в нем. Но это всё прошло, да и время на то такую плиту дней да ночей навалило, что и памятью не воскресишь… Перетерпел, покорился путям Божиим, честно жизнь провел и беспостыдно готов в любой час предстать пред очами Его. И великий грех в том вижу, когда монах к кому-то или чему-то земному привязывается. Один Бог – наше прибежище, одна святая церковь – наша любовь. Вот так мы должны жить.

– Истинные слова, Ваше Высокопреподоби