Чудеса обыкновенные

Стихи – коробочки со спичками

Молитва

Господи, благоволи писать

Чистые, изящные глаголы,

Благоволи посмешищем не стать,

Чтоб не распяли:

– А поэт-то голый.

Донага ли обнажен в стихах,

Иль пишу, замысловато мысля…

Но мыслить в стаде, вторя пастухам,

Не богом, извини, поэт немыслим.

Разреши подняться до тебя!

Я понимаю: зависть, дьявол, эго…

Но дай мне слово… пастыря любя,

Благоволи записывать… от бога!

«Чем мы знамениты?..»

Чем мы знамениты?

Отсутствием святости.

Пивнушки у нас алтари.

Дай нам улыбаться

До придурковатости,

Ведь мы же придурки твои.

…О, господи боже!

Безбожникам, бабникам

Открой же альковы свои

И дай нам, заблудшим,

Блуждающим, банщика.

И бани дотла натопи.

Отпарим, отмоем

До алебастра

Тела и улыбки свои.

Дай нам улыбаться

До придурковатости.

Ведь мы же придурки твои.

«Учил меня студент филфака…»

Учил меня студент филфака

Стихи писать. И даже – жить

Пифагорейски. Жить без флага,

Без родины, в себе изжив

«…всю муть соцреализма,

Идейный бред и ген снобизма…»

Он так учил меня искусно,

Как женщину – отдаться чувству.

Мы спорили до геммороя

О том, что (первое):

нет жизни в обществе; второе —

О том, что есть искусство лжи…

И в том сходились на ножи.

И он, вы знаете, он – плакал,

Когда над пропастью во ржи

Я торжествующе «а-а-а…» кал!..

…И вот я вышел в тиражи

Амбициозности. По-сучьи

Кружило жизнь мою во лжи.

А он… Он гений был. По сути.

«Чего ты ждешь?..»

Чего ты ждешь?

Ты напряженно замер.

Звенит оса… иль зуммер… целый мир…

Мир – примитив,

Средоточенье камер

Из микропор, из сот, иль из квартир…

Брат августейший!

Этот мир – пред нами!

Бей примитив архитектурных дыр

Трезубцем яда, остроты и брани!..

Ты медлишь, брат?!

Чего ты ждешь, сатир?!.

«Быть бездомным стыдновато…»

«Быть знаменитым некрасиво»

Б. Пастернак

Быть бездомным стыдновато.

Обло. Не харизматично.

На правах собаки птичьих

Обживать кривые хаты…

Стыдно! – трезвым, как скотина,

В парк, под аглицкую крону,

Аки лошадь из гранита,

Притулятся к Аполлону!

«Хорошо сидеть в трактире!»

Хорошо лежать в канаве.

Хорошо бы жить в квартире,

Или где-нибудь в Канаде.

«Меня не печатают в местной газете…»

Меня не печатают в местной газете:

То слог мой не сочен, то тема узка.

Меня не печатают те, или эти…

Те уж далече, а эти – пока

Не охватили в районном масштабе,

На радиостудии и телеэкране.

У них, как и раньше,

Пегасы при штабе,

А мой «горбунёк»

Не формален заранее.

Не искушаю судьбу краевую.

Да что за комиссия —

Выбиться в крайность?

Мне б бросить писать,

Но пишу я покамест,

А в следущем веке —

Опубликуюсь.

«Не водиться рожь, а стихи не читают…»

Не водиться рожь, а стихи не читают.

Пейзаж прозаичен и крики «ату».

Вороны грядущих погромов летают

(Вы уж извините за прямоту).

Слова-то… в стихи выбираем в запале.

Сообщать бы им свойство взрываться:

На ложь,

На равнодушие,

Злобу и зависть…

Поэтов читали б.

Водилась бы рожь.

«Все пишешь, пишешь…»

Все пишешь, пишешь…

Станешь вдруг – поэт…

И славой завладеешь в одночасье.

И тут задушит выбор —

«да», иль «нет» —

О счастье славном петь?

Иметь ли… счастье?

Крылатость

Пытали граждане орла:

Откуда в родове крылатость?..

И были пытки их чреваты

Расчетом лётного крыла.

Себе подобных жгли, пытая,

Откуда крылья естества?

И был один, который тайно

Вкусил орлиного родства.

Он все решил. На все решился.

Дитяти посмотрел в глаза,

Как будто в этом отрешился

Земли. «Лететь!» – его стезя!

Он в полутьме затеплил свечи

(оплыло из-под острия).

Эффект свечи ума не лечит.

Он болен жаром бытия.

Парить на крыльях!

Дымном шаре!

На парусиновой суме!..

Лететь! – на зло попу и сваре.

Ах, как легко летать во сне…

И из-под солнца, опаленный,

Залитый воском со спины,

Летит бескрылый, окрыленный

Икар, Аэрохерувим!..

Летят столетия – крылаты! —

Режи