Шоколадные сигареты

Анастасия Андреевна Киденко

Девятнадцатилетняя студентка Ева тяжело расстаётся с первой школьной любовью: выходит из ставшей едва не смертельной зависимости и бросается в новые, как ей кажется, здоровые, отношения. Вскоре девушка разочаровывается в них и в отчаянии понимает, что её жизни всё ещё угрожает опасность. Содержит нецензурную брань.

Анастасия Киденко

Шоколадные сигареты

И.Б. посвящается

Вновь смеркалось. Я вышла на волю,

Вон из душных оков тесных стен.

Я бежала, искала свободы,

Я не знала – душа есть мой плен.

I

Будто в слоу-мо Ева падала в его объятия и жадно прижималась к груди. Он смотрел на неё сверху вниз непривычно добрым, но тем же надменным взглядом. Своей широкой спиной он словно ограждал Еву от враждебного и опасного мира – так она себя чувствовала рядом с Павликом. Прижавшись друг к другу, они стояли посреди еле различаемого в ночи то ли поля, то ли какой-то дороги, пока Ева, наконец, не открыла глаза и не осознала, что всё это время спала. Она стремительно накинула на плечи джинсовую куртку и вышла. Стены общежития, побелка на которых осыпалась на разбитую коричневую плитку, расплывались в сонных глазах Евы и далеко тянулись к балкону. Она с силой толкнула дверь и, ощутив удар прохладного осеннего ветра, села на поломанную сидушку стула. В тишине громко раздалось чирканье зажигалки, и балкон быстро заполнился табачным дымом. Задрав к небу голову, Ева бесцельно шарила глазами по созвездиям, пока сигарета в её руке не стала окурком. Она нехотя вернулась в комнату и долго ворочалась прежде чем, наконец, уснуть.

Будильник прозвенел в 6:40. Разбитая, Ева медленно натянула на себя колготы, платье, пальто и выскочила в холодную осень. 4, 3, 2, 1… На «зелёный» девушка перешла дорогу и встала под крышу ярко-оранжевой остановки. Редкие капли дождя громко били по металлу, звук удара смешивался с шумом проезжающих нескончаемым потоком машин. Ева села в подъехавшую грязную маршрутку и двинулась по утопающему в липких жёлтых листьях городу.

– На пригородном, – бросила девушка водителю и вышла на своей остановке.

Ева прошла контроль на входе вокзала и поспешила купить билет. Не найдя свободного места, она вышла на перрон и вскоре пожалела об этом: тело задрожало от пронизывающего холодного ветра. Ева обняла себя за локти и бросила в толпу взгляд – среди незнакомых лиц оказалось одно, черты которого она знала наизусть. Девушка растерялась. Павлик в упор смотрел на неё своими зелёными глазами, пока она в панике пыталась совладать с собственным телом. Вдруг послышался спасительный сигнал поезда, и она поспешила затеряться среди других студентов, запрыгнув в ближайший вагон.

– Осторожно, двери закрываются, – заиграло из динамика, и электричка тронулась.

Он вошёл в вагон, когда Ева протягивала свой билет проводнице. Столкнувшись из-за спины контролёрши с Евой взглядом, он решительно двинулся навстречу и сел напротив. Они молчали. Павлик выставил свою ногу вперёд и протиснул колено между её колен. Вдавившись в кресло, она смотрела куда-то перед собой: от возбуждения глаза Евы были томными и мутными. Она услышала знакомый уже ей треск раскрывающегося канцелярского ножа и, не сопротивляясь, позволила ему сделать на своей бледной ладони надрез. Девушка застонала от боли и вида выступившей из раны крови.

– Пойдём, – прошептал Павлик, и Ева неуверенно поплелась за ним.

Тамбур был пустым. Он с силой толкнул Еву к стенке и плотно прижался к её обмякшему телу. Губы Павлика впивались в шею, холодные руки грубо шарили по оголённой груди. Ева задыхалась и жадно цеплялась за его волосы. Вдруг послышался скрип, и Павлик замер, заслоняя её собой, пока дверь не заскрипела снова. Он отпрянул и взглянул на неё: разгоряченная и потрёпанная, Ева напрасно пыталась удержать равновесие. Он поймал её и, поцеловав, вышел. «Не прислоняться» – прочитала Ева надпись с окна поезда, застёгивая верхние пуговицы платья. Девушка часто-часто дышала и сосредоточенно думала о чём-то, пока не решила всё-таки вернуться в свой вагон уже в одиночестве.

На вокзале её встретили родители. Они спрашивали об оценках и успева