Отец
Владимир Юрьевич Харитонов
Это рассказ про отношения отцов и детей, про незаметную для самих детей и такую незаменимую любовь отца к ним. Основан на реальных событиях и людях…
Владимир Харитонов
Отец
Однажды, размышляя о своей жизни, мне пришла в голову мысль, что совсем мало знаю о своих собственных родителях, хотя всегда любил и уважал их и, до создания собственной семьи, жил вместе с ними. Мне кажется, что в девяноста процентах случаев, даже когда дети живут с родителями, они мало знают об их каких-то проблемах и переживаниях. Как правило, отец и мать постоянно интересуются жизнью своих потомков, вникают в их дела, радуются успехам, знают друзей и подруг. А вот «обратная связь», если можно так выразиться в этом случае, отсутствует. Дети эгоистичны в абсолютном большинстве случаев, их интересует только свой внутренний мир и свои переживания.
И я решил в качестве некоего эксперимента рассказать все, что помню, о своем родном отце Юрии Логиновиче. Надеюсь, мой рассказ кого-то побудит больше интересоваться теми, кто произвел их на этот свет, вырастил, воспитал, дал возможность получить образование. Думаю, что где-то здесь и кроется извечная проблема отцов и детей, но это, конечно, спорное мнение и я его никому не навязываю.
Итак, мой отец родился 28 января 1929 года в небольшом селе Санково Гавпосадского района Ивановской области. Раньше было принято добавлять – Бородинского сельсовета. Храм был превращен в развалины давным-давно, но поселение звали по-прежнему селом, а не деревней. Расположено оно на берегу небольшой реки Нерль, неширокой и не глубокой с очень чистой неторопливо бегущей водой.
Мой дед Логин Маркович был женат дважды, от первого брака у него был сын Николай, по возрасту старше моего отца на несколько лет. Моя бабушка Орина Емельяновна родила в замужестве трех дочерей – Екатерину, Анну и Ольгу и сына Юрия, который в семье был самым младшим. В те времена пятерыми детьми, как говорится, никого не удивишь, в селе детей было достаточно много.
Но семья отца по тем временам считалась зажиточной – имела пару коров, несколько овец, пару лошадей – рабочую и выездную. Да и дом был достаточно большой и с железной крышей, что было признаком явного достатка. Когда кампания по раскулачиванию набирала обороты, Логин Маркович добровольно сдал всю скотину в колхоз, надеясь, что хотя бы дом, в этом случае, у него не отберут.
Надежды его не оправдались – дом отняли и отдали самому бедному человеку в селе,…через две недели он железную крышу продал и пропил. Куда заселилась родная мне семья, я не знаю. Дед, когда видел, как его выездную лошадь запрягали пахать колхозное поле, плакал. Слезы текли, и когда видел всю свою скотину в колхозе некормленой и еле передвигающей ноги, но сделать ничего не мог. Не расстреляли, и на том спасибо….
В то время на всех детей Логина Марковича были только одни валенки, а морозы были сильными и на улицу выходили по очереди. Вот собственно и все, что я запомнил о детстве своего отца. Рассказывал он, наверняка, гораздо больше и подробнее, но я, видимо, пропускал мимо ушей.
Когда мой отец подрос, то самостоятельно, как говорится на слух, научился играть на гармони и «все девки на селе были его». Женился он рано, перед призывом в армию, избранницу звали вроде Тамарой, она была подругой кого-то из сестер Юрия Логиновича, вроде Екатерины. В каком возрасте его призвали в армию, я не знаю, но служил он три года в ГДР, была тогда такая немецкая страна. Жена его с армии не дождалась, вышла замуж за другого. Я думаю, что отец любил ее, часто вспоминал, при этом печалился. В такие моменты он брал гармонь и напевал: «Не для тебя ли в садах наших вишни рано так начали зреть?…». Но жизнь продолжалась…
Моя мать – Александра Яковлевна жила в соседней деревне Бушариха, на другом берегу реки. Она была на пять лет моложе отца, но оба работали на ткацкой фабрике в этой, же деревне, видимо, здесь и познакомились. Про какую-то любовь между родителями я ни от матери, ни от отца никогда не слышал. Возможно, это был брак только ради создания семьи и будущих детей. Вообще-то со слов родителей, отец работа