Жизнь по списку

Илья Сергеевич Землянских

Молодой человек потерялся в жизни и каждый день его преследует сплошная рутина. От дома до школы. Серые лица людей. Туман. Всё это продолжается до одного события – разговора с врачом, который в своём дневнике открывает глаза молодого человека на новый радостный мир.

Но если ты сможешь удержать свое царство

И придешь, как до тебя отец, туда,

Где мысль обвиняет и чувство высмеивает,

Верь своей боли…

У.Х. Оден. Алонсо – Фердинанду

От края до края. От скупости к щедрости. От падения к взлету. От утраты к приобретению. От движения к вечному покою. От диссонанса к затяжной гармонии. От камня на забытой сельской дороге до огромных звезд и галактик. Добродетель, оставшаяся без ответа. Подвиг, залитый кровью, но забытый на следующий день. Сколько красивых всеобъемлющих фраз можно привести, но есть ли от них хоть какой-то смысл? Ведь все равно густая красно-алая заря когда-то перекатится в хмурый пасмурный день. Когда-то ясный спокойный день над тихим безбрежным океаном перед веселой ночкой вольет в себя рюмку буйного ветра, вода глотнет отравленной настойки, и океан покроется рябью, а вскоре и валами бешеных волн. И путешествует по океану миллиардов голов маленькая гордая кучка смелых воров, плутов, шарлатанов и колдунов, отрекшихся от всего, бившихся за саму идею, жертвующих всем ради не самой благой цели и сплотившиеся в один кулак, кучку которых до сих пор считают безумцами. И вот человек, идущий через этот ядовитый туман, морозную слякоть, черные до слепоты сумерки, соленый слезливый дождь, неоценимое ни кем горе и жгучую тело изнутри боль к яркому белому свету, радости и безмятежному счастью. И, казалось бы, конечная цель уже достигнута. Наступает новое утро. Это равно тому, как однажды человек вечером испытывает безумную зубную боль и ложится спать с единственной мыслью об одном – завтра эта боль пройдет. Именно в этот момент человек проявляет свое животное начало. И вот, небо над головой вновь покрывается густыми, беспросветными тучами. Зубы яростно скрипят из-за налёта грязи и скрежещут по себе от своей же боли. Полосы идут и идут. Их сосчитать, никому не дано. Исход только один? Жить не оборачиваясь? Жить не считая? Жить без полос или жить одной белой полосой?

Из окна видна белесая маячащая даль. Морозный багровый рассвет, похожий скорее на утихающий и кашляющий от простуды закат проявлял свои лучи на фоне всем привычной пленки – голубого или даже синего как речные волны, неба. Поцелованное всеми дневными жителями и по привычке оскорбленное ночными тварями, расплывчатое солнце начинало свой очередной полукруг. Только Бог знает, какой по счету..

И вскоре солнечный диск поднимается все выше и выше, как прыгун в высоту. Вот она столь схожая противоположность рассвету, брат близнец на другой стороне реки, избитый всеми любителями красивейших фотографий – закат. Последний луч убежит за кривую линию горизонта и на еще буйном небосклоне видны следы солнечного погожего денька по миллиону оттенков розового, оранжевого, бардово-лазурного света от красного, как первый летний загар, солнца на небе. Это агония умирающего дня. То чем будет отличен этот день от вчерашнего и завтрашнего. Завтра на миллисекунду солнце проснется раньше. Обеденный прыгун в высоту не выспится и прыгнет на сантиметр ниже, чем вчера. А закат отдаст небу простецкий желтый свет, лучи, с которыми не любят фотографироваться люди, потому что этот закат не переливается всеми цветами радуги. Но именно под этот неяркий желтый светик люди сейчас поднимаются в атаку и когда-то рвали мосты. Для кого-то этот свет был последним в жизни. Однако для этого парня девятнадцати лет не было ничего красивее этого умирающего солнца, хоть небесная мантия и не переливалась тогда цветами от красного до фиолетового.

Сейчас над моей головой спотыкнулся и упал двенадцатый час. Пора. Выплеванный небом закат давно нырнул в черную линию горизонта. Я встал из-за пыльного письменного стола, быстро оделся, взял ключи от квартиры на пятом этаже и выбежал на улицу. И вот уже сделано пару длинных шагов по мокрому от ночного тумана асфальту, а