Попытки внести ясность

Андрей Анатольевич Саженюк

Библиотека «Российского колокола»

Сборник открывает повесть «Попытки внести ясность». Написанная в форме ретроспективного дневника конца семидесятых годов, повесть размышляет о любви и одиночестве, о поисках понимания и невозможности понять, о взаимосвязи в нашей жизни реального и придуманного. В новелле «Хор ветеранов» автор создает убедительную картину уходящей в прошлое Страны Советов. Рассказы «По следам американской трагедии», «Итальянские фильмы на греческой улице», «Промоутер», «Карты Google», «Дом на 52-м квартале», «Шанхай» передают сложный мир человека, покинувшего Россию и тем не менее навсегда связанного с ней. Новеллы «С новым годом, сэр!» и «Сердца пятерых» тематически продолжают повесть «Попытки внести ясность» и настроят читателя на лирический лад. Вы снова ощутите горячку первых чувств – наивных, смешных, нелепых, но от этого еще более щемящих. Завершает сборник рассказ «Прощальный костер», где автор, перенося нас вместе с лирическим героем в разные временные слои, опять возвращается к темам ушедшей страны, памяти и неразрывности прошлого и настоящего.

Андрей Саженюк

Попытки внести ясность

Сборник рассказов

В. Соколову

Попытки внести ясность

Июль, 1976

Когда я с ней попрощался и вернулся домой, я понял, что забыл ключ от квартиры, а родители были на даче. Вообще-то, запасной ключ всегда был у соседки, но будить ее было неловко, ночь все-таки, да и спать не хотелось, надо было все переосмыслить, я вспоминал ее голос, смех, серые глаза, русые волосы, светло-зеленый сарафан с небольшим вырезом на груди. Поэтому уехал на автобусе на вокзал, до четырех часов утра толкался в залах ожидания, бродил по переходным мостам и перронам; когда большие электронные часы над зданием вокзала показали 4:30, вышло солнце, порозовели окрестные дома и улицы. Я двинулся обратно, шел через весь город, по мосту через реку, вернулся около шести утра, постучал к соседке, взял ключи, открыл квартиру и проспал до обеда.

Проснулся с четким пониманием того, что надо начинать новую жизнь. Вернее, возвращаться в старую. Собирать себя по кусочкам. Открыл записную книжку и стал писать план на лето: что сделать, какие книги прочесть. Но с чего начать? Вспомнил ту маленькую библиотеку, куда ходил в 10 классе. Решил туда опять записаться. Это будет символично. В библиотеке, в разделе советской поэзии, привлек внимание маленький сборник белого цвета с тонкой корочкой, фамилия автора была незнакома, открыл на первом стихотворении: «Я снова юность повторяю, уроки давние твержу».

На патронном заводе требовались грузчики в ночные смены. Я устроился в цех вытяжных автоматов. Эти огромные станки производили заготовки для гильз, в цехе стоял такой шум, что нам, рабочим, если возникала редкая потребность общения, приходилось кричать друг другу. Мне надо было на тележке возить гильзы от автоматов в печи, где они проходили обжиг. Работа не была непрерывной, вернувшись с пустой тележкой от печи назад к станкам, можно было посидеть пять минут, подождать следующей партии. Во время этих коротких передышек я придумал себе занятие – оказывается, если захотеть, можно услышать в непрерывном шуме и грохоте станков человеческие голоса, могучий хор. Этот воображаемый краснознаменный ансамбль выводил в ночи знакомые мелодии про соловьев, спящих солдат, про о чем-то шумящие березы.

Днями я отсыпался, а вечерами часто уезжал на Западный, туда, где она жила. Но я не знал точно, где. Простая мысль – узнать адрес через общих друзей – почему-то не приходила в голову. Я просто бродил вслепую и старался угадать.

Упав локтями на холмы окраин,

Будь над путями, над любым трамваем…

И в самом деле, тем летом появилась новая ветка трамвая, она шла от вокзала на Западный поселок.

Помню самую первую свою поездку, вдоль красной кирпичной стены хлебозавода беспризорные клены, когда вагон с дребезжанием поворачивает, его открытые окна захватывают, ранят эти зеленые ветки; потом новые девятиэтажки, стайка девчонок у подъезда со скакалками, остановочная платформа электрички, бабушки продают гладиолусы и астры, переез