Глава первая

Северные ветра пришли в Озерью в самом конце ноября и принесли с собой холодное дыхание зимы. Настало время темного Морана, господина зимы и бога смерти. Всякий раз, на изломе осени, вступал он в свои права, являясь на смену брату, светлому Витану, хранителю лета и дарителю жизни. Один из братьев прибывал в мир людей, а другой тотчас покидал его. Таков был древний порядок, призванный поддерживать равновесие, и никто не смел нарушать его.

Зима подкрадывалась к людям лениво, словно бы нехотя. В октябре она еще тайком серебрила инеем траву, дышала на лужицы, покрывая их тонким зеркалом льда, изредка пугала крестьян и горожан скупым снегопадом, точно боялась тратить снег раньше времени. Теперь же темный Моран окончательно проснулся и отпустил на волю мороз и ветер. Зима пришла в королевство, обездвижила реки, засыпала дороги и поля белесой снежной пылью, скрыла золотистую черепицу на крышах богатых городских домов под пушистыми снежными шапками и намела высоких сугробов у жилищ бедняков.

Этим вечером над Вейгорадом, столицей Озерьи, крутились в бешеной пляске снег и ветер. В народе говорили, что сильные метели приходят, когда хозяин зимы запрягает северный ветер в колесницу и отправляется в путь, разнося по миру свирепые морозы. Порывы холодного ветра бросали в закрытые ставни пригоршни колючего снега. Метель заставляла людей зябко кутаться в накидки и подкидывать в очаг лишнее полено, всякий раз, когда из печных труб доносился тоскливый вой голодного ветра. Улицы были пусты, никому не хотелось выходить из дому в дурную погоду, да и час был уже поздний. В такое время за порог сунется только глупец или безумец.

Однако, несмотря на ненастье, в Вейгораде нашлись те, кто рискнул покинуть теплое место у камина. В самом сердце столицы, в замке, окруженном каменными стенами и рвом, готовили для поездки небольшой возок. Мело так сильно, что даже белокаменные стены старого замка невозможно было разглядеть под пеленой снега. Где-то в темноте чертыхался кучер, представляя, как тяжело ему будет сегодня править. Он пропустил ужин из-за приказа короля, и теперь ему придется выехать на заметенные снегом городские улицы и отправиться, куда прикажет его величество, а там уже только боги-братья знают, когда они вернутся домой.

Отворились главные двери, и из замка вышел мальчик-слуга. Он побежал к кучеру, тяжело переступая через сугробы и, едва держась на ногах под порывами сильного ветра, подал тому две зажженные лампы. За зачарованными стеклянными колпаками билось яркое пламя, но в такую метель толку от него было мало. Сейчас света ламп едва хватало, чтобы осветить бородатое лицо кучера. Однако правила требовали, чтобы королевские кареты и сани всегда перемещались со светом, и мужчина принялся прилаживать лампы на переднюю стенку возка. Перед его мысленным взором стоял широкий длинный стол на замковой кухне, за которым слуги уплетают горячую кашу, приправленную сливочным маслом, и заедают ее широкими ломтями вчерашнего хлеба с кровяной колбасой. Ледяной ветер колол его пальцы и лизал щеки холодным острым языком, словно дикий снежный пес из старых сказок.

Кучер тяжело вздохнул, подтянул повыше воротник тяжелой овечьей шубы и покосился на двери, за которыми только что скрылся мальчишка. Он встряхнул меховую полость, освобождая ее от снега, уселся на козлы и принялся укутывать ноги. «Ишь как зима-то за нас принялась. Лютует Моран» – подумал мужчина, и, не снимая рукавицы, начертил в воздухе полумесяц серпа. Конечно за жизнь и безопасность в пути следовало бы просить светлого Витана, но кучер побоялся. Все-таки зима и метет так, точно бог-жнец вместе с метелью выпустил на свет божий всех своих беспокойников. Уж лучше просить защиты у темного брата, ведь по его милости над Вейгорадом свирепствует такая страшная метель. Глаза кучера обратились к белым ступеням, с которых вот-вот должен был сойти король Озерьи. Задумавшись, мужчина не сразу услышал, как чей-то голос окликнул его из темноты.

–Эй, Томаш, не обморозился еще?

–Мартин, ты ли? – радостно отозвался с козел Томаш, которому было очень неуютно сидеть на ветру посреди раз