Цепной Койот
Мэри Эго
Времени остаётся всё меньше, герои опутаны паутиной лжи. Павел задыхается от боли, переживая по новой своё детство и юность. Тина готовится к ритуалу, который всех спасёт. Тень смеётся над попытками глупых людишек избежать своей судьбы. Кукловод продолжает дёргать за ниточки, но что будет, если одна из них оборвётся… Вторая книга серии "Цепные Звери", в которой история придёт к своему финалу. Книга начинается с момента, как Павел провалился в свои воспоминания, а Алек последовал за ним. Комментарий автора: *Возможно, вы читали эту часть в прошлой версии публикации, когда две книги (первыя и вторая часть) были объеденены.
Мэри Эго
Цепной Койот
Часть 2. Память
Сцена 23. Отцы и дети
– Ну, давай знакомиться! Меня Вадимом звать, а ты Пашка, да? – протягивая широченную ладонь, с улыбкой произнёс мой отец, которого я видел в первый раз в жизни. Ладонь оказалась влажная и холодная, я пожал её из вежливости и тут же незаметно вытер руку о штанину.
– Чего такой задохлик? Каши мало ешь, наверно? Сколько тебе? – спросил он.
– Шесть, – буркнул. – А вам? И почему вы такой громила? Каши переели?
Мама, стоящая позади меня, недовольно вздохнула, а Вадим громогласно засмеялся, разбрасывая брызги слюны. Мне казалось, что если хоть капля приземлится на меня, то с кислотным шипением прожжёт одежду и кожу.
– Громила? Это ты ещё моего братца не видел! – вытирая рот рукавом, заметил Вадим.
Я поморщился и отвёл взгляд к зеркалу на стене. В нём отражалась мама.
Она стояла позади, вцепившись в ручку моего чемодана, и была бледная, словно свежий воздух деревни, вместо того чтобы дарить силы, вытягивал из неё последнее. На её лице время от времени проступала растерянная улыбка, за которой пряталось желание поскорее вернуться в привычный город. Я знал это, потому что сам чувствовал себя так же.
Мама у меня – красивая, тоненькая, с хрупкими локотками и запястьями, глаза у нее большие, всегда блестят, точно она вот-вот заплачет, портит её только нос, он чуть красный – это от сигарет, из-за них же от мамы утром и вечером несёт табаком, точно от продавщицы из ларька. А так – точь-в-точь принцесса, только пышного платья не хватает.
– Ну что, Пашка, беда нас свела, да мы её обведём! – хохотнул Вадим, хлопая меня по плечу своей лапищей. Неприятно пахнуло томатом и рыбой. Голос у Вадима был настолько громкий, что хотелось заткнуть уши пальцами. – Будешь по хозяйству помогать! Дрова колоть умеешь? Хотя куда там, ручки совсем слабые. Небось, мамка пылинки сдувала? Но это ничего, были бы кости, а мясо нарастет! Ладно, ты тут осмотрись пока, а нам с твоей мамой надо взрослые дела обсудить.
Он выжидательно посмотрел на маму. Та поставила чемодан к стене и, кинув на меня странный взгляд, вышла во двор вслед за Вадимом.
Я остался один. Делать было нечего, и я решил последовать совету отца и осмотреться. Это был его собственный дом, но это не такой дом, как в журнале или в телевизоре, а одноэтажный бревенчатый карлик, со скрипучим полом и низким, чёрным от копоти потолком. После нашей просторной городской квартиры здесь хотелось раздвинуть напирающие стены, включить поярче свет, а главное, вызвать наряд уборщиц…
Дз-зюк, дз-з-зюк… в окно билась сердитая муха. Над рыжей от грязи плитой кружили мошки, а в углу на тумбе валялась пустая упаковка с оскаленной крысой на этикетке. Я прочитал название и от страха мурашки побежали по спине: “Крысиная смерть”.
Стараясь ни на что не смотреть, я осторожно подошёл к окну. Больше чем жуткого дома, я боялся оставлять маму наедине с мужиком, похожим на людоеда из плохой сказки. Мама просила называть его “папа”, но я уже пообещал себе, что ни за что не буду этого делать. Он чужой нам. Лучше бы мы остались дома. Вздохнув, я посмотрел в замызганное окно.
Вадим как раз пытался взять маму за руку, и она, к моему возмущению, позволила.
Они выглядели как красавица и чудовище из мультика, только в жизни именно у мамы – большая квартира, машина, загородной дом, а у чудовища… у чудовища теперь был я. Мама передала Вадиму пухлый конверт, тот горячо отказался, и тогда мама положила его на скамейку воз