Цветок и Буря
Анастасия Олеговна Юрасова
Отправляясь навстречу своей любви, легко заплутать и наткнуться на неприятности – особенно если ты избалованная безопасностью богачка, никогда прежде не странствовавшая по опасным дорогам. В той же мере, однако, сложно выжить и на грязной свободе, когда все, на что ты можешь надетьяся – ловкость рук да умение быть незаметной. Юань – подающая надежды молодая аристократка, выросшая в атмосфере строгости и постоянных запретов. Ханг – обаятельная разбойница, никогда не знавшая иного крова, кроме небесного купола, и иной наставницы, кроме жестокой реальности жизни. Между ними – долгие века реинкарнаций, сестринского доверия и борьбы за любовь одного мужчины. Сможет ли крепкая дружба победить ревность, или разница в положениях и дикая страсть к таинственному возлюбленному все же возьмут верх?
Юань I. Дым, веер и запертый дух.
Известно: сокол не летает в стае,
Так исстари на свете повелось.
И как квадрат и круг несовместимы,
Так два пути враждуют меж собой.
Цюй Юань, «Лисао».
Бабушку нельзя было подводить ни при каких условиях: сама Мать Богов говорила, что ценить желание старших есть величайшая благодетель, а уж если эта самая благодетель неразрывно связана с твоим счастьем и будущим, покорпеть стоило вдвойне.
Юань посмотрела на дамэнь так, словно за роскошными главными воротами скрывалась какая-нибудь очередная разбойница; из пяти проемов были открыты лишь три центральных, и девушка, закусив губу, внимательно прочитала благословения над каждым из них.
Первый, с табличкой «следуй божественной воле», наверняка предназначался для знатных особ, хозяек дома и долгожданных гостий, второй – «шествуй по дороге, усыпанной лепестками тишины» – для юношей и мужчин со знатной фамилией. Третий, «бытие полезной определяет пригодность души и тела», использовался служанками, случайными гонцами и путницами, которых здесь, разумеется, не слишком-то ждали.
Юань посмотрела на первый проход, потом – на третий и, повинуясь своей сумасбродной натуре, нарочно воспользовалась вторым, едва сдерживая смех нашкодившей девчонки. Никто, разумеется, этого ужасающего нарушения не увидел: врата дамэнь защищались особым заклинанием, создававшим невидимый барьер, на дворе стоял поздний вечер, и маленький квадратный дворик, откуда открывался вид на длинную протоптанную дорогу, окруженную зачарованными цветами тинг, стоял абсолютно пустой – лишь тени плясали по недавно выкрашенным стенам.
Юань ожидали здесь к следующему утру в сопровождении эскорта, однако так уж вышло, что пять ее верных стражниц пали от рук разбойниц, а все добро, включая дары Главе Клана, оказалось в их загребущих грязных лапах. Такое время от времени случалось на неспокойных дорогах, но после падения семейства, фамилию которого ныне все пытались навсегда забыть, случаи заметно участились.
Хорошо, что с шеи Юань не сорвали священный оберег, благословение на котором было зачаровано особым образом и служило приглашением в клан. Иначе она, разумеется, даже не попала бы внутрь, оставшись по ту сторону барьера на всю ночь.
Вторые ворота, эрмень, жутко выглядывали из мрака, отданные в полную власть пляшущим теням. Однажды Юань играла в этом внутреннем дворе, будучи маленькой: тогда он казался ей огромным, как целый мир, и таким же красивым. Пока бабушка говорила с госпожой Цветок, девочка радостно носилась туда-сюда, беззастенчиво пугая своего будущего мужа.
Она не видела Тина с тех пор, а потому запомнила его несуразным, некрасивым и болезненным ребенком, огромные синяки под глазами которого напоминали темные озера, отражающие беззвездное небо.
Юань осторожно пригладила длинные волосы, выбившиеся из прически, и, вытянув ладонь, заметила на ней запекшуюся кровь.
«Разве я ранена? – невольно удивилась она. – А может, это кровь одной из разбойниц, попавших под мою горячую руку?»
Она плохо помнила свое странствие, полное хаоса, крови и боли. Оказавшись здесь в окружении преданных стражниц и эолов героической отваги, Юань должна была выглядеть не просто презентабельно, но великолепно и торжественно, дабы не опозориться в глазах всего клана Цвет