Назад к книге «Перворожденный» [Артур Хэйл]

Смотрите, я – провозвестник молнии, я – тяжелая капля из грозовой тучи, и имя той молнии – Сверхчеловек.

Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра

Глава I. Несбывшаяся мечта

Холодный воздух насыщал свежестью легкие и придавал бодрости. Полы плаща развевались. Путник опирался на короткую палку и ступал по рыхлой земле. Погода нынче не очень-то благоприятная для дальнего похода. Но путника это не останавливает.

Он ведом светлой мечтой, которая еще с юных лет всецело его влекла.

Несколько месяцев заняло путешествие по землям империи. Далее странствие продолжилось морем: побывав в Асдарии и Кораире, он решил отправиться в Рахидим.

Объездить весь мир – заветная мечта его жизни.

Увидев вдалеке величественные горы Рогадма, он осознал, что путешествие, полное восторженных открытий, будет продолжаться еще много дней. Казалось, что горные вершины соприкасаются с горизонтом и служат опорой небосводу. От этого зрелища перехватило дух.

Дорога к горам пролегала через сельскую местность, где встретились необычайно гостеприимные люди. Они поприветствовали путника, с радушием пригласили в дом и уговорили отобедать. У него возникло желание, чтобы странствие никогда не кончалось. Разве хоть кто-то желает расстаться со своей мечтой?

Когда после трапезы он встал, чтобы попрощаться, намереваясь продолжить путь, его остановили:

– Полно, господин, как можно странствовать в такую погоду! Пасмурно, ливень, того гляди, хлынет. Переночуйте у нас, а завтра, даст бог, в добрый путь.

Путник вышел на улицу и посмотрел на небо. И правда, вот-вот ударит гроза.

«Ничего страшного, пережду».

– Расскажите, откуда прибыли-то в наши края? – спросили его, когда он вернулся за стол.

– Я уроженец города Флюввиц, это в Варишехе. Слышали, наверное? Я всю жизнь мечтал объездить целый свет. Так что мечта моя понемногу сбывается, как видите.

Он смеялся так искренне, так по-детски радовался, рассказывая о своем походе, что слушавшие его люди заражались этим настроем и тоже смеялись.

– А зовут вас как?

– Гудвин. Знаете, когда увидел горы, на западе которые, – с живостью говорил он, – внутри у меня все перевернулось от восторга!

– Вид красивый, спору нет. Ну а дальше куда отправитесь, то бишь после Рахидима-то?

– Пока еще не решил. Вот схожу к горам, подышу чистейшим горным воздухом, наслажусь, а потом уж видно будет.

– Напрасно вы такое задумали, не место там для одинокого путника. Дурные это края, сгинете еще, не дай бог, поберегите себя!.. – наперебой говорили жители деревни.

– Что ж в них дурного? – рассмеялся Гудвин.

– Люди там живут неприятные… – сказала женщина.

– Эк ты, однако, выразилась мягко! – перебил ее мужик. – Дикари они самые настоящие! Изверги! Откажитесь от этой затеи, добрый человек!

– Не надо так о людях, не надо, – возразил Гудвин с улыбкой. – Со всеми можно общий язык найти, так еще отец мой покойный говаривал.

– Ох, опасное вы задумали дело, рисковое, отказались бы, пока не поздно.

– Не могу, друзья мои, я за мечтой следую, а потому готов любые препятствия преодолеть. И знаете, я вот убежден: нет ничего недостижимого для человека, у которого есть цель и мечта.

Гудвин не прислушался.

Поутру он отправился в путь; накинул серый плащ, а дорожную сумку привязал к концу палки, которую для удобства решил держать на плече. Еще раньше он купил на тамгирском рынке крепкие сапоги, ведь в случае непогоды башмаки, служившие ему уже не первый год, грозили порваться.

Чем ближе подходил Гудвин к горам, тем чаще ему встречались на пути деревянные изваяния, изображавшие обнаженных женщин с воздетыми к небу руками. По их виду казалось, будто они приносят кому-то жертву или совершают ритуал поклонения иного рода.

Даже воздух в этом безлюдном месте внушал беспокойство, но Гудвин, хотя у него и стали появляться тревожные мысли, отгонял прочь любые сомнения. Ему стоило прислушаться к голосу интуиции и вспомнить предостережения жителей деревни, но он не стал.

За что и поплатился.

***

Пещера была сырой и холодной. Ее тускло освещали несколько факелов; царившую тишину нарушал лишь стук капель воды о шершавый камень.

Бездыханное обнаженное тело