Релив

Ксения Владимировна Полежаева

Весь криминальный Мир Варшавы сосредоточен в руках одного человека – Азовцева Георгия Ильича, известного в светском мире как законопослушный гражданин, владелец и главный редактор издательского дома «Релив». Его гениальный ум позволил ему создать уникальное устройство, с помощью которого он может управлять течением жизни людей. Решив воспользоваться своим изобретением, Азовцев возвращает в свою жизнь женщину, которая некогда была от него без ума – прекрасную Ольгу Сапфирову. Но молодая женщина случайно узнаёт о том, что Георгий вернул её в свою жизнь насильно, нарушив законы природы, и решает сбежать от него. В то же самое время, мужественный полицейский – Елагин Константин Панкратьевич – получает задание: он должен сопроводить госпожу Сапфирову в Санкт-Петербург, а затем помочь ей вернуться на тот жизненный путь, с которого Азовцев её вернул…

Варшава. 1889 г. Контора издательского дома «Релив»

Большой кабинет дышал стариной. На стенах, отделанных тёмными дубовыми панелями и синим шёлком, висели эскизы обложек книг и фотографии главного редактора «Релив» в компании именитых писателей. Вдоль стен стояли шкафы с книгами, в углу покоился большой несгораемый шкаф. Над чёрной мраморной каминной полкой в золочёной раме висела большая картина – точная копия работы Каспара Давида Фридриха «Северный Ледовитый океан» – она словно бы дышала ледяным безмолвием и даже безразличием, что только дополняло всю строгость интерьера и подчёркивало характер хозяина кабинета. Казалось, что морозным воздухом веет от картины, а не из открытого настежь окна. Между двух больших окон с балконами стоял широкий дубовый стол. За ним в чёрном кожаном кресле, откинувшись на спинку и куря сигару, сидел сам хозяин этого кабинета.

Звали его Азовцев Георгий Ильич. Это был человек высокого роста и крепкого телосложения, с большими и сильными руками и красивым лицом. Эти лицо и тело всё ещё сводили женщин с ума, как и пятьдесят лет назад. Казалось, время не властно над ним…

Жёсткие пронзительные голубые глаза недружелюбно блеснули, когда в дверь кабинета постучал и вошёл секретарь. Молодой человек быстрым шагом подошёл к столу хозяина и молча, с поклоном, отдал ему свежий номер газеты и тут же удалился.

Георгий Ильич отхлебнул из чашки горячий кофе с коньяком и лимоном, и развернул принесённую ему газету. Но едва пробежавшись глазами по первой же странице, он замер, и рука, держащая чашку с кофе, застыла на полпути к губам. Казалось, тонкие морщины на его лице вдруг стали глубже, рот скривился, и губы сжались, превратившись в жёсткую линию. Положив сигару в пепельницу, он наклонился ближе к столу и поднёс газету к самой лампе, чтобы лучше видеть.

Внимание его было приковано к статье, в которой говорилось о том, что петербургское светское общество понесло большую потерю: третьего дня в своём особняке в окружении родственников на 97 году жизни скончалась графиня Епанчина, в девичестве Сапфирова. Журналист писал о том, что вместе с родственниками покойной скорбит и весь Петербург, так как она была настоящей благодетельницей. По её милости и с помощью средств, заработанных ей на романах собственного сочинения, были отремонтированы старые и построены новые школы для детей из простого народа, выплачивались стипендии талантливым студентам художественной академии, а также оказывалась помощь женщинам всех сословий, оказавшихся в тяжёлых жизненных обстоятельствах. Графиня на момент своей смерти была уже более 20 лет вдовой, и у них с покойным графом осталось двое сыновей, а также десять внуков. Всё своё состояние она завещала своим детям. Фонды же, учреждённые ей, согласно её завещанию, будут продолжать получать финансовую поддержку от переиздания её романов и продаж фотографических копий её картин и рисунков.

Дочитав статью, Георгий затянулся сигарой и откинулся на спинку кресла.

– Стало быть – умерла… – молвил он, уставившись тусклыми глазами в пространство. И в тот же миг вспыхнули в его сознании образы давно минувших дней…

50 лет назад. Варшава. Контора издательского дома «Релив»

– Георгий Ильич, голубчик – ворковала