Университет имени Конкордии Непобедимой. Маскарад
Анастасия Олеговна Юрасова
Порою обрести любовь всей жизни куда проще, чем удержать ее. Особенно, когда мир вокруг сходит с ума, древние создания открывают на тебя охоту, а союзники оборачиваются предателями и лжецами, превращающими хрупкую гармонию мира в настоящий ночной кошмар. Вынужденная выбирать между возлюбленным и друзьями, между безопасностью всех Двенадцати Держав и собственной жизнью, между эгоизмом и жертвенностью, Пуэлла снова пускается в опасное странствие по глубинам своего прошлого. На этот раз девушке предстоит узнать, кем она является на самом деле…
ПРОЛОГ.
Ангор стоял у окна и с задумчивостью глядел из окна на раскинувшийся внизу студенческий городок, полнящийся шумом и красками, будто картинка из детской книги сказок. Молодежь сновала туда-сюда, и ее радостные крики доносились даже до окон ректората. Теперь, когда он был новым эрусом этого маленького мира, входить в покои покойной Кунктии и ее супруга можно было беспрепятственно – более того, он уже успел навести здесь относительный порядок и сложить в полупустые шкафы весь тот магический хлам, что Пситтакус разбрасывал по углам грудами безликого мусора.
Свою лампу он хотел было поставить на стол или водрузить на одну из полок, однако не решился: вместе они проделали слишком длинный и тяжкий путь, чтобы впоследствии расставаться, а потому злосчастная, но столь близкая сердцу железяка по-прежнему блестела у него на поясе вечном напоминанием о тюрьме и победе, что Ангор некогда одержал над этим жестоким и несправедливым миром.
Он был не простым эвитианцем – его кожа, покрытая золотыми блестками, самую малость отливала синевой, а насыщенные желтые глаза смотрели с излишней внимательностью, подмечая каждую мелочь. Ничто, присходящее за окном, не ускользало от них: вон, например, хрупкая девушка-фамильяр в бежевом одеянии либрис-скриптурия, чьи волосы украшены множеством переливчатых шпилек, виснет на плече своего хозяина, который, задрав нос, беседует с однокурсником, будто тот – всего лишь жалкий слуга, нуждающийся в указаниях.
«Такие люди, как он, никогда не живут долго – а если и живут, то ценою чужого разума, ибо свой у них слишком занят самолюбованием, чтобы видеть дальше собственного припудренного носа».
Рядом с ними – двое друзей, один из которых, облаченный в зеленые одежды, слабо улыбается, стараясь сохранять самообладание.
«Один из терпил, что смеются над чужими обидными шутками, а затем глядят на других как на врагов, ибо те не тешат их невероятное самолюбие. Жаль, но даже телепат не станет лезть в чужие мысли, чтобы понять, понравилась ли человеку очередная острота. Неумение говорить, что ты чувствуешь, напрямик, приводит к ужасающим последствиям».
Наблюдать за юными душами было интересно и забавно – интересно потому, что они лежали перед ним как на ладони, а забавно… что ж, все эти мелкие житейские проблемы перестанут интересовать их, когда закончится Первый Маскарад. Ведь во время шикарного празднества, что поселит в души юных аристократов надежду на счастливое будущее, неведомые силы нанесут свой удар, а их лидер, дочь Конкордии, предпримет отчаянную попытку стать новой верховной богиней надменного языческого пантеона. Война была близко, и она несла в своих окровавленных руках раннюю зрелость и черствость сердец.
«Она и Корвус наверняка хотят, чтобы декурсии согнали людей в стада, заперли в огромных домах и стали разводить, подобно скоту. В конце концов, разве может эгрегиус, не убивший в себе изначальную кровожадность, любить человека за что-либо, кроме пьянящего вкуса его души?»
Ангор сглотнул, отвернулся от окна и медленно опустился за стол, где еще совсем недавно восседала дайра Кунктия, доверчивость и мягкосердечие которой свели ее в могилу. Однако Ангор был не таков: в отличие от старухи, он доверял исключительно самому себе, а в собственных союзниках видел лишь полезные для достижения цели инструменты, которые, тем не менее, однажды могут быть использованы против него же самого.
Разложенные перед ним книги Аминия – древние рукописи, изданные под твердыми обложками – заста