Назад к книге «Мы были в Эрдарии» [Барталомей Соло, Барталомей Соло]

Мы были в Эрдарии

Барталомей Соло

Четверо ребят попадают в королевство под названием Эрдария, где каждого из них ждет незабываемое приключение. В мире, который живет по своим законам, их ждут опасности и торжества, подстерегают разочарования и необычайные знакомства. Каждый обретет в Эрдарии себя – кто-то станет прославленным воином, кто-то могущественным волшебником. Возможно, кто-то никогда не вернется домой, а иные и вовсе – вернутся совершенно другими.

Глава 1

Васька с неохотой доедал свою утреннюю кашу, ковыряя вилкой в уже успевшей остыть овсяной пресной массе, от одного вида которой его каждый раз тошнило. Свободной рукой он подпирал поцарапанный подбородок, его огненно-рыжие волосы были, как обычно растрёпаны, а взгляд то и дело непроизвольно устремлялся на окно во двор. С улицы доносились азартные крики мальчишек, которые уже начали играть в футбол, и Васю от футбольного поля отделяло всего лишь одно правило, какими изобиловала квартира Баранчиковых, – «не съел завтрак, на улицу ни ногой». Таких правил в доме было более сотни: «пришёл с улицы, вымой обувь», «встал с кровати, заправь», «сел за стол с кислой миной, встань и вернись с улыбкой». Вася нахмурил густые огненные брови и поглядел исподлобья на мать, которая жарила яичницу у плиты, а затем перевёл взгляд на часы – почти девять утра.

–– Ма-а-ам, можно я уже пойду?

Раиса Ивановна обернулась, бросила взгляд на почти нетронутую тарелку с остывшей кашей, затем поглядела на пустую кружку, где некогда был чай с молоком, а потом уставилась на тарелку. В ней когда-то лежали бутерброды с маслом, которые Васька с большим удовольствием уплёл.

–– Ты же знаешь правило, – с недовольством проговорила мама, утерев руки о жирный фартук на груди. Она была полной женщиной лет сорока и готовила, мягко говоря, не совсем вкусно, а точнее, готовила всегда из тех продуктов, которые Вася просто терпеть не мог: лук, свинина, свёкла, капуста. – А ну-ка, давай доедай!

–– Васька! – донёсся крик со двора. Вася тут же соскочил с места и пулей бросился к окну. Внизу его дожидались друзья: Вадик, Ромчик и Генка. – Давай выходи уже!

–– Ну, ма-а-ам! – взмолился Вася, скривившись. – Ну я пойду, а? Ну пацаны ждут!

Раиса Ивановна снова обернулась, и уже было собиралась что-то ответить, как вдруг раздался звонок в дверь.

–– А вот и папа! – улыбнулась она. Вася вздрогнул, как будто его ударило током. – Ему сейчас и расскажешь, кто там тебя ждёт.

Она отправилась в коридор, шаркая подошвами старых тапок о трескучий линолеум, чтобы встретить отца. Васька тут же кинулся к столу и принялся закидывать в рот одну ложку каши за другой. Она была уже холодной, слипшейся и невкусной, да и горячая каша вкусной никогда не была, но теперь воротить нос не было времени. Вася давился, набивал полный рот, не успевал пережёвывать, но не сдавался, потому что знал: даже самая невкусная каша куда лучше, чем взбучка от папы. На пороге показался отец – Пётр Семёнович. В военной форме, с чемоданом и с фуражкой под мышкой. Это был большой и грозный человек с хмурым тяжёлым взглядом под чёрными кустистыми бровями. Он был начисто выбрит, подтянут и строг. Выглядел отец свежо, хотя и провёл целые сутки на дежурстве. Не было в целом свете человека, которого Вася боялся бы больше.

–– Мать жалуется на тебя, – гулким басом проговорил отец вместо приветствия, и эхо от этого грозного голоса заполнило затхлую служебную квартиру, а потом проникло прямо внутрь Васи, в самый желудок, и ему сделалось страшно. Вася опустил взгляд. – А ну-ка, поди сюда.

Испуганный и бледный, он повиновался – иных вариантов в подобных ситуациях не существовало. Медленно поднялся из-за стола и поплёлся к отцу, виновато опустив голову. Они стояли друг напротив друга – рыжий мальчишка в порванных шортах и растянутой футболке и большой страшный человек в военной форме, нависающий над дрожащим хулиганом исполинской чёрной тенью. Отец спокойно поставил чемодан на пол, повесил фуражку на крючок и наморщил лоб. Затем он схватил Ваську за ухо – сильно, цепко – не вывернешься. Схватил так, как обычно хватал его, когда тот хулиганил или нарушал одно