Контрабандист из Варшавского гетто
Рустам Булибеков Бахытжанович
В романе предпринята попытка заглянуть «внутрь» Варшавского гетто. Ранее в художественной литературе и кинематографе, прежде всего, была показана жестокость нацистов по отношению к евреям, но мало уделялось внимание самим людям, кому выпала тяжелая участь. Также, предпринята попытка показать зарождающееся Сопротивление, те, кто позднее составят ядро Варшавского восстания в гетто. Немало внимание уделено бытовому польскому антисемитизму, с которым предстоит столкнуться героям романа, когда они окажутся на арийской стороне, спасая дочь полицейского.
Часть 1. Адвокат
Глава 1. Гетто
Ранним утром 16 июля 1942 года по улице Злотая, вдоль трехметровой, неаккуратно сложенной стены, поверх которой была натянута колючая проволока, шла груженная повозка, фура, запряженная одной лошадью. Повозку вёл, держа за поводья, довольно помятый, худощавый и на вид не по возрасту угрюмый молодой человек лет двадцати пяти, с непримечательной славянской внешностью и усталым лицом; на вид, из тех тысяч, кто перебрался в Варшаву из дальних и ближних воеводств Польши в поисках самой непритязательной работенки со сдельной оплатой. Одет он был в поношенный пиджак то ли темно – серого, то ли сильно засаленного черного цвета. Брюки такого же цвета были заправлены в грязные, короткие сапоги. Из —под низко надетой кепки торчали в разные стороны светлые волосы. Дойдя до улицы Твардая, повозка повернула направо и вышла к блокпосту, служившему пропускным пунктом в Варшавское гетто. Несмотря на ранний час, пропускной пункт был забит —из гетто выводили еврейский рабочих – плацувкаржей
. Молодой человек внимательным и напряженным глазом определил две бригады. Все рабочие сняли свои головные уборы и опустив головы слушали указания немецкого жандарма. Возле шлагбаума, вытянувшись стрункой, стояло несколько еврейских полицейских. У будки блокпоста два синих полицейских
о чем—то буднично разговаривали с еще одним жандармом.
Молодой человек демонстративно зевнул и без интереса, со скукой, уставился как немецкий жандарм распекал еврейских рабочих. Наконец поднялся шлагбаум, жандарм громко гаркнул: «Los Schweine»
, пропустил колонну впереди себя, снял ружье с плеча и перекинув через руки, последовал за ними.
Проходя мимо молодого человека, розовощекий жандарм угрожающе посмотрел на него, а тот снял кепку, вытянулся, но на жандарма взглянуть не посмел.
Когда бригада, зашагав по улице Твардая, освободила проход, молодой поляк, небрежно нахлобучил кепку на голову и, дернув поводья, подошел поближе к уже опустившемуся шлагбауму. К нему сразу же вышел один из двух синих полицаев и, подойдя вплотную внимательно посмотрел на него, а затем потребовал документы. Молодой поляк вытащил из внутреннего кармана пиджака кенкарту
и передал ее полицаю.
– Пшемисл Новак? – спросил полицейский.
– Он самый, – ответил молодой поляк и широко улыбнулся.
–Документы давай, – грубо потребовал полицейский, все еще внимательно рассматривая кенкарту. Пшемисл Новак заглянул в повозку, пошарил между коробками с бинтами, перевернул мешок, набитый хлебом, и наконец вытащил сложенные надвое бумаги и протянул их полицаю. Тот развернул бумаги и стал внимательно смотреть.
– Куда направляетесь? – спросил полицейский, уткнувшись в бумаги.
– Юденрат
, улица Гржибовская, 14, – выпалил в ответ Пшемисл Новак.
Ничего не сказав, полицейский отошел и передал все документы жандарму, стоявшему у самого блокпоста и внимательно наблюдавшему за происходящим. Прошло минуты три, прежде чем жандарм подошел к Пшемислу Новаку.
– Проверить, – на плохом польском приказал жандарм полицейскому, кивнув головой в сторону повозки. Тот принялся шарить внутри, раскрыл одну коробку, другую, вскрыл ножом мешок с хлебом, так что несколько буханок сразу же вывалилось. Жандарм тоже подошел поближе к повозке, заглянул в нее, небрежно сверив содержимое с накладной и отдал второй приказ:
– Обыскать его.
Пшемисл Новак поднял руки, и полицейский залез в пустые внутренние карманы пиджака, постучал по боковым карманам, вытащил пачку папирос и спички, постуча