Вместо эпиграфа

НЕОБЫЧАЙНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ, БЫВШЕЕ С ВЛАДИМИРОМ МАЯКОВСКИМ ЛЕТОМ НА ДАЧЕ

(Пушкино, Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор.)

В сто сорок солнц закат пылал,

в июль катилось лето,

была жара,

жара плыла —

на даче было это.

Пригорок Пушкино горбил

Акуловой горою,

а низ горы —

деревней был,

кривился крыш корою.

А за деревнею —

дыра,

и в ту дыру, наверно,

спускалось солнце каждый раз,

медленно и верно.

А завтра

снова

мир залить

вставало солнце а?ло.

И день за днем

ужасно злить

меня

вот это

стало.

И так однажды разозлясь,

что в страхе все поблекло,

в упор я крикнул солнцу:

«Слазь!

довольно шляться в пекло!»

Я крикнул солнцу:

«Дармоед!

занежен в облака ты,

а тут – не знай ни зим, ни лет,

сиди, рисуй плакаты!»

Я крикнул солнцу:

«Погоди!

послушай, златолобо,

чем так,

без дела заходить,

ко мне

на чай зашло бы!»

Что я наделал!

Я погиб!

Ко мне,

по доброй воле,

само,

раскинув луч-шаги,

шагает солнце в поле.

Хочу испуг не показать —

и ретируюсь задом.

Уже в саду его глаза.

Уже проходит садом.

В окошки,

в двери,

в щель войдя,

валилась солнца масса,

ввалилось;

дух переведя,

заговорило басом:

«Гоню обратно я огни

впервые с сотворенья.

Ты звал меня?

Чаи? гони,

гони, поэт, варенье!»

Слеза из глаз у самого —

жара с ума сводила,

но я ему —

на самовар:

«Ну что ж,

садись, светило!»

Черт дернул дерзости мои

орать ему, —

сконфужен,

я сел на уголок скамьи,

боюсь – не вышло б хуже!

Но странная из солнца ясь

струилась, —

и степенность

забыв,

сижу, разговорясь

с светилом постепенно.

Про то,

про это говорю,

что-де заела Роста,

а солнце:

«Ладно,

не горюй,

смотри на вещи просто!

А мне, ты думаешь,

светить

легко?

– Поди, попробуй! —

А вот идешь —

взялось идти,

идешь – и светишь в оба!»

Болтали так до темноты —

до бывшей ночи то есть.

Какая тьма уж тут?

На «ты»

мы с ним, совсем освоясь.

И скоро,

дружбы не тая,

бью по плечу его я.

А солнце тоже:

«Ты да я,

нас, товарищ, двое!

Пойдем, поэт,

взорим,

вспоем

у мира в сером хламе.

Я буду солнце лить свое,

а ты – свое,

стихами».

Стена теней,

ночей тюрьма

под солнц двустволкой пала.

Стихов и света кутерьма —

сияй во что попало!

Устанет то,

и хочет ночь

прилечь,

тупая сонница.

Вдруг – я

во всю светаю мочь —

и снова день трезвонится.

Светить всегда,

светить везде,

до дней последних донца,

светить —

и никаких гвоздей!

Вот лозунг мой —

и солнца!

[1920]

Предисловие

Международный альманах «Понедельник» продолжает знакомить Вас с творчеством участников литературного объединения «Понедельник начинается в субботу».

В прошлом выпуске, мы с авторами благополучно вернулись из опасного путешествия туда, где глубоко под Землёй рождаются натуральные Изумруды. Частично найденные сокровища были представлены в девятом изумрудном выпуске, остальные мы взяли с собой в новое путешествие, на этот раз к Солнцу.

Итак, в этом солнечном выпуске альманаха «Понедельник» представлены новые записки путешественников. И в этот раз нам удалось не только удержаться в одном челноке, но и создать комфортные творческие условия для новых авторов из Украины, Литвы и Швеции.

Вас ждут произведения самых разных направлений, но все они связаны невидимыми, но живыми нитями в единый сюжет. А внимательный читатель обратит внимание на то, что наш выпуск начинается с произведения В, В, Маяковского. Ведь наше будущее тесно связано с прошлым. Поэтому, устремляясь к свету и наполняясь солнечной энергией, хорошо бы помнить и то, чем питаются наши корни…

Приятного чтения.

Авторы ЛитО «Понедельник», Израиль

Денис Камышев, Ашдод

Вот и закончилась изумрудная эпоха девятого «Понедельника». Теперь мы ждем летнего солнца… много живительного, лучистого солнца. Я бы посоветовал вам «Город солнца» Кампанеллы, но зачем все усложнять классич