Книга стихов. Предисловие
Алексей Юрьевич Алёнин
Автор предлагает свой первый сборник стихотворений. Эта книга – начало, только предисловие, большого поэтического сборника, который будет публиковаться частями по мере создания новых произведений, новых частей книги.
Моей маме. С любовью, о которой никогда не говорил.
Подмигни красивым глазом
Подмигни красивым глазом,
помани к себе на небо —
прибегу туда же сразу,
да туда, где ещё не был.
К тем приду, кого не знаю.
Погляжу, чего не видел.
Ах, что за жизнь у вас чудная!
Вот бы жить такою жизнью!
Вот бы жить, да вот бы славить!
Да гореть такой звездою.
Позови меня, и я ведь,
может быть, чего-то стою.
Может, я горел бы тоже.
Может, мне бы в свет смотрели.
Может быть, такое может
быть на самом деле?!
Я брошу всё, и даже счастье,
только позови меня скорей.
И со всей своей энергией и страстью
я хочу звездой сгореть.
Грустной матери
Скрой досадную грусть,
не тревожь понапрасну
ни детей, ни себя.
Не вздымай тихо грудь,
не вгоняй себя в краску,
пока дети глядят.
Потерпи, придержи,
им ведь тоже досадно,
что у матери жизнь
вся не складна, не ладна.
Им ведь тоже печаль.
Им ведь тоже беда
и тревожное детство.
И от этих начал
им потом никуда
не сбежать и не деться.
Никто не знает, как рождаются стихи
Никто не знает, как рождаются стихи,
лишь тот, кто всей душой болел.
Кого они томили, как грехи,
кто, как свеча, в стихах горел.
Кто весь сгорал, до углей и дотла,
кто всё сжигал, спокойствие и разум.
Но в том огне – как ночь была светла -
он тоже знал. Поэзией наказан
быть может, он, прости меня, Господь.
И всё-таки, не каждому понять,
как ломится душа, и тает плоть,
чтоб всё излить и чтобы написать.
Чтоб всё излить, и чтоб легко вздохнуть,
всё выложив рифмованным букетом.
Чтоб сквозь печаль и трепетную грусть
понять, какое всё же счастье быть поэтом.
Рушатся чувства и мысли заветные
Рушатся чувства и мысли заветные —
всё же тревоги правы.
Нет, я не верю, что стану поэтом,
увы! Увы!
И мысли, и чувства – всё без ответа,
а вы? А вы,
написанные когда-то —
как грусть, как грусть.
Все убежали куда-то.
И пусть, и пусть.
Но если бы вспыхнуть душой
да с вами сгореть без остатка!
И с чувством в смертельной схватке,
и с сердцем в последний бой!
Но я не стану, не стану поэтом,
как жаль, как жаль.
Ни счастье, ни радость – ничто не воспето,
ни грусть, ни печаль.
И дальнее эхо по ветру, по ветру:
«Прощай, прощай…».
Нет прежней радости
Нет прежней радости, и счастья больше нет.
И прежней искренности в строках нет, не будет.
Я очень много потерял за пару лет
и с парой вверенных чужих и милых судеб.
Я искренне теперь не рассмеюсь,
не утону в мечтаниях и спорах,
что очень, очень скоро
пройдут печаль и грусть.
Что ж, пусть пройдут, теперь мне всё равно.
Пусть будет так, как будет.
Пусть кто-нибудь решит и всё рассудит,
пусть кто-нибудь допьёт моё вино.
Я всё утратил, искренность ли чувств,
утратил нежность, страсть и силу
сердца, что когда-нибудь любило,
и пламень дерзких уст.
Я стал другим, былого больше нет,
и прежнего, увы, уже не будет.
Я очень много потерял за пару лет
и с парой дорогих ушедших судеб.
2010
Дни и ночи много-много
Дни и ночи много-много
на душе моей тревога
снова говорит.
На столе горит свеча,
жадно в тишине треща.
По кому горит?
Может быть, она по мне?
Может, по моей стране?
Может, просто так?
За стеной играет скрипка.
Кто-то тихо дверью скрипнул
грустной скрипке в такт.
Может, кто пришёл за мной?
Может, за моей страной?
Может, это друг?
Снова выглянул в окно.
Ночь. Уже темным-темно.
Я увидел вдруг:
тряпка ночи чернь черна.
Как бельмо висит луна.
Тишина ночи.
Как-то мне не по себе.
Сел и встал – не стал сидеть —
стоя помолчим.
Знать, не зря горела свечка
и играла в этот вечер
скрипка грусти в такт.
Может быть, она по мне.
Может, по моей стране.
Но не просто так.
Листаю тонкую тетрадь
Листаю тонкую тетрадь.
Стихи, как откровение души —
какая всё же благодать!
Пиши.
Пиши. Ничто не утаи
и ни о чём не позабудь.
Мечты и помыслы твои
сжимают грудь.
Всё н