Назад к книге «Что ты видишь?» [Вера Ильина]

Что ты видишь?

Синопсис

В возрасте четырех лет Юра теряет на московском вокзале маму. Его забирает к себе хозяин привокзального кафе по прозвищу Дрозд. Юра и Дрозд живут в служебном помещении при кафе. Мальчик не получает должного образования, поэтому сам строит картину мира.

В один день Юра понимает, что не различает цвета. Нет, он не дальтоник. Просто для него нет неповторимых цветов, он с нечеловеческой чуткостью отличает оттенки. Из-за этой особенности ему не составляет труда перерисовывать картины великих художников. Он никогда не учился живописи, однако, благодаря своим особо чутким глазам, его рисунки превосходят мировые шедевры. Он видит мир лучше и четче, чем остальные, поэтому то, что является размытыми пятнами для него, для других – произведение искусства.

Так юный художник перерисовывает знаменитые картины за десять минут, этим и зарабатывает на жизнь. Но вскоре Юра понимает, что, не смотря на свою гениальность, он лишен обычных радостей жизни и ставит себе цель научиться видеть, как все. С помощью своей подруги он пытается обмануть своё сознание и начинает видеть, как все. Однако реальность с ограниченным количеством цветов оказывается пугающая.

Что ты видишь?

Мне было четыре. Мамины каблуки звонко цокали по блестящему полу вокзала. Мы собирались уезжать к тете Вале, которую я никогда не видел, да и не знал о ее существовании до приезда на вокзал.

– Подожди здесь, – сказала мама. – Я за билетами.

Она посадила меня на маленький клетчатый чемодан, в котором лежали мои вещи, поцеловала в щеку и грустно улыбнулась. Мне и раньше приходилось ждать – в очереди в магазине или дома, когда мама задерживалась на работе. Но она никогда не целовала меня на прощание.

Я прикрыл поцелованную щеку рукой, чтобы почувствовать пальцами остаток тепла маминых губ. Улыбнулся. Теперь все будет по-другому – мы уедем из Москвы в деревню к тете Вале, я буду пасти гусей, наемся малины, покупаюсь в речке. По крайней мере, так говорила мама пять минут назад.

Вокруг бегали люди, слышался стук то приближающегося, то уходящего поезда, пахло едой и кофе. Я встал, огляделся, попытался разглядеть в суетящейся толпе маму. Но ее не было. В животе кольнуло – я испугался, сел на чемодан и заплакал. Прохожие стали оборачиваться, но никто не подходил ко мне.

Я долго, неслышно плакал. На улице начинало темнеть. Стук колес становился громким и пугающим, голос женщины-диспетчера беспрерывно объявлял о прибытии и отбытии поездов, от голода кружилась голова.

«Мамы нет. Она потерялась», – была моя последняя мысль, перед тем, как я провалился в напряженный сон.

– Мальчик, ты потерялся? – послышалось где-то вдалеке.

Я открыл глаза – передо мной стояла тучная женщина в соломенной шляпе и тыкала в меня пальцем. Но ответить я не мог – губы пересохли, сил говорить не было.

– Нет, это мой сын, – ответил незнакомый мужчина.

Помню, как он вел меня за руку по вокзалу, как завел в какую-то каморку, положил на диван и велел спать.

***

Он представился Дроздом. Тогда я еще и понятия не имел, что бывают такие птицы. Думал, это настоящее имя.

– Тебя как зовут? – спросил следующим утром Дрозд. Его голос был глухим и сиплым, будто бы где-то внутри него сидел маленький человечек и говорил в длинную трубу, которая переходила в горло Дрозда.

– Павлик, – прилежно ответил я.

– Теперь не Павлик. С этого дня тебя зовут… – он задумался на минуту. – Иурий. Юра, то есть. Теперь будешь жить со мной.

Первые несколько дней я непрерывно плакал и просил найти маму. Поначалу Дрозд утешал меня, говорил, что ее уже ищут, и она обязательно найдется, но потом, когда я уже досадил ему с этим вопросом, он сообщил, что мама не вернется и ждать ее не стоит.

Мы жили в небольшом служебном помещении при кафе, которое находилось на вокзале. Кафе это принадлежало Дрозду. Он же выполнял работу грузчика и директора. Комнатка, где мы жили, делилась на два отсека – в одном стояли привезенные продукты в холодильниках и таре, а в другом находился деревянный стол на трех ножках, холодильник, покосившая тумбочка и раскладной диван.

Я спал возле стены. Каждый день рано утром Дрозд уходи