Собрание сочинений. Том 1
Евгений Александрович Евтушенко
Собрание сочинений Евгения Евтушенко #1
Собрание сочинений Е. А. Евтушенко представляет творчество выдающегося поэта и писателя во всей полноте, подытоживает все лучшее, что он сделал за свою жизнь: любовную и гражданскую лирику, 22 эпические поэмы, по которым можно изучать и историю России, и жизнь всего человечества. Ведь он выступал с чтением стихов, помимо всех регионов родины, в 96 странах, и его стихи, переведенные на 72 зарубежных языка, учили людей во многих странах свободному незашоренному мышлению, разрушая железный занавес.
Первым поэтом, угадавшим в нем талант, был Б. Пастернак, высоко оценивший его стихи «Одиночество». Д. Шостакович признался в одном из писем, что читает стихи Евтушенко «Карьера» и «Сапоги» как молитвы. Джон Стейнбек предсказал, что в ХХI веке Е. Евтушенко станет не менее читаемым прозаиком, чем поэтом.
В книгу включены как ранние стихотворения, так и проза, а также биографические материалы, в том числе и авторская «Преждевременная автобиография», впервые публикуемая в России без купюр, через 50 лет (!) после создания самого произведения; с современными – 2014 года – авторскими комментариями, также напечатанными впервые. Книга содержит вкладку с уникальными детскими и юношескими фотографиями из семейного архива автора.
В формате a4-pdf сохранен издательский макет книги.
Евгений Александрович Евтушенко
Собрание сочинений. Том 1
© Евтушенко Е. А., 2014
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014
Берингов Туннель
Посвящается Маше, Мите, Жене-младшему
Что дом скрипел во сне
на станции Зима?
Что подсказала мне
моя Москва сама?
После смерти Володи Высоцкого ко мне в простенькой бандерольке пришла его фотография, где он снялся на перроне под такой дорогой для меня надписью «Станция Зима» с нашим общим другом золотоискателем Вадимом Тумановым. Как рассказывал мне Вадим, стоянка была очень короткой, и Володя еле успел упросить кого-то щелкнуть фотоаппаратом: «Женьке будет приятно». Имя этой станции и мое в понимании многих уже тогда давно слились и, надеюсь, навсегда.
А я, только-только родившись в Сибири 18 июля 1932 года, даже не успел ее разглядеть, хотя бы перевернутую, какой, как говорят, видят мир все лупоглазенькие новорожденные. Крик нянечки «Сын!», шестичасовой гудок первой деповской смены, выстрел начальника станции, покончившего жизнь самоубийством, оттого что он проиграл моему отцу казенные деньги. Все это до сих пор и было тем необъяснимым предсказательным нечто, что сопровождало мой первый крик. Одним словом, такая уж сумасшедшая непредвиденная жизнь у меня закипела с появления на свет божий. Само появление произошло по соседству со станцией Зима в родилке Нижнеудинска, потому что в зиминской был, кажется, ремонт. Но обе бабушки – Мария и Ядвига настаивали, чтобы зарегистрировали рождение их внука именно в Зиме, где находился наш родовой дом.
Меня, только что свежеиспеченного, с пылу, с жару, несмотря на недовольство врачей, сразу запихнули в скорый поезд Москва – Владивосток, стоявший в Нижнеудинске всего минуту, и прямиком отвезли в Зиму, где за минуту и выгрузили. А в родовом доме был уже дым коромыслом – праздновали, не дотерпев до моего прибытия. Как только регистрационное удостоверение гражданина СССР с не подлежащим никаким сомнениям местом рождения «Гор. Зима Иркутской области» было громогласно зачитано уже пьяненьким начальничком и вручено моим родителям, могло показаться, что тут-то и пойдет пир горой. И пир действительно-таки развернулся, но только уже без героя торжества, счастливо зацелованного бабушками и другими родственниками, потому что, молниеносно сменив пеленки, меня уже запихнули вместе с корзиной, набитой еще теплыми шаньгами, банками с моченой брусникой, солеными груздями, маринованной черемшой, таежным медом и прочими вареньями-соленьями, в другой скорый поезд, на сей раз идущий в обратном направлении «Владивосток – Москва», где нас ждали другие бабушка и дедушка уже с отцовской стороны, Анна Васильевна и Рудольф Вильгельмович. Они только что переехали в новую отдельную квартиру