Безответственный
Вторник
Стеклянный флакон покатился по кафельному полу ванной комнаты. Денис, замерев от неожиданности, уставился на испачканный зелёнкой ковёр.
– Денис, бутерброды скоро… – мама появилась в дверях – ну как так-то, а? – её глаза расширились, когда она увидела его облитые руки.
– Я только проснулся, вот и захотел палец помазать. Он всю ночь болел.
– Восемнадцать лет, а ума ноль. На прошлой неделе чуть не затопил соседей. Вчера у бабушки гардину сломал, когда тебя просто-напросто попросили повесить шторы. А сколько раз крестик в чужих домах забывал? Я устала по вечерам твоим друзьям, которые его приносят, двери открывать! К утру совсем не высыпаюсь. Ты так скоро всё растеряешь!
– Я не специально!
– Тогда почему всё, что я вижу – твоя безответственность? И ты ведь вообще не хочешь браться за голову.
– Тогда почему всё, что я вижу – твоя безответственность? И ты ведь вообще не хочешь браться за голову.
Денис нахмурился и заходил желваками. Казалось, ещё немного и он даст себе волю оскорбить мать.
– Чайник вскипел, бутерброды заберёшь в микроволновке. После работы я замочу ковёр, а ты иди, наливай себе чай или кофе и завтракай. Нам нужно поговорить.
Казалось, ещё немного и он даст себе волю оскорбить мать.
– Чайник вскипел, бутерброды заберёшь в микроволновке. После работы я замочу ковёр, а ты иди, наливай себе чай или кофе и завтракай. Нам нужно поговорить.
Людмила закрыла дверь и зашаркала подошвами тапочек на кухню.
Зеркало отразило на лице Дениса румянец волнения и стыда. Он убрал ковёр в медный таз под ванной. Перед тем как выйти, Денис поймал себя на мысли, что в последний год ссоры стали частым явлением в их неполной семье. Отец ушёл, когда сын был совсем малышом. Наверное, из-за недостатка мужского воспитания, мальчишка не до конца понимал, как вести себя с матерью. Держал он обиду и на отца за отсутствие приятельских бесед и совместных ночей у костра.
Когда Денис вошёл на кухню и поставил тарелку с аппетитными бутербродами на стол, мама уже заварила кофе. Она как никто другой знала, что сын больше предпочитает.
– Ужас, что на улице творится… – мама сделала глоток горячего чая с мелиссой, наблюдая ливень за окном. – Пойдёшь на работу – возьмёшь зонтик.
– Не возьму, – недовольно возразил сын, – у меня капюшон есть. До конторы как-нибудь да добегу.
– Ну и будешь лекарства себе сам покупать, человек дождя нашёлся. Забыл, как месяц назад в стационар попал?
– Ты сказала, что надо поговорить?
– Да, в этот четверг я уезжаю к Гулиминым в Джубгу. Наконец-то дождалась отпуска. Поэтому поздравляю, квартира на тебе. Твоя задача – всего-то поддерживать порядок и кормить Кешу.
– И надолго ты?
– Недельки две.
– Но…
– Всё, всё, собирайся быстрее, уже половина восьмого.
Он второпях доел бутерброд и оставил кружку с недопитым кофе на столе. Дверь за Денисом захлопнулась, а зонт продолжал висеть в коридоре.
Подвал городской гостиницы стал для Дениса второй личной комнатой. Тут нашлось местечко для каждого из его инструментов: скребок для колки льда стоял рядом с поблёскивающими в свете ламп граблями и надёжной совковой лопатой. Он работал дворником и его устраивал этот не самый чистый труд. Всё потому, что участки, прикреплённые по разным адресам, становились приятными глазу быстрее, чем в полсмены. Вторую же половину, после обеда, Денис посвящал изучению изобретений человечества (он собирался поступить в институт на инженера, как только накопит денег на переезд) и временами погружался в приключенческие истории Джека Лондона. Иногда ему казалось, что вместо отца —книги Лондона научили его защищаться и радоваться окружающему. Тогда-то, в минуты чтения, инструменты и становились его постоянными слушателями, отчего чувство одиночества сразу улетучивалось.
Правда, бывало, начальник приходил в компании электрика и, если ты сидел в подвале без дела, мог и выговор влепить. Дождь в такие моменты оказывался как никогда кстати, все вопросы отпадали сами собой. Разве что крупный мусор с детской площадки требовалось убрать и очищать бачки у подъездов. Но этот вторник у него выдался суперлёгким: никто не п