Осторожно, скользко

Светлана Хусаинова

У пятиклассницы Софии такая жизнь: уроки до ночи, репетиторы по китайскому и ЕГЭ, испанский, английский, французский, олимпиады. Ей ни в коем случае нельзя вырасти дворником. Об этом твердит мама, которая хочет, чтобы София стала дипломатом. София и не против. Она отличница, лицо гимназии, считает двоечников и троечников отбросами общества, любит поиздеваться над одноклассниками и лучшей подругой. Наверное, в будущем она бы оправдала надежды своей мамы. Но в пятый "Б" приходит новенький… Очень странный мальчик.

Блин, кто прошлогодний газон отодрал и над головой подвесил? Тоже мне, весна. Весна – это когда солнышко там, птички, травка зеленеет. Ну или хотя бы мороз открепчал, а снег возвращается туда, откуда его принесло (было бы круто, конечно).

Ледяная-кашица-ледяная-лужица-каша-с-ледышками-лужи-поскользнись-и-растянись-горы-холмики-и-горки-л-е-д-я-н-ы-е. Семенишь, семенишь по этой весне, как бы в лужу не съехать с такого вот злого холмика. Не хватает только дождя.

Ну привет. А вот и он.

Так и знала, что зонт надо прихватить.

… Пари – э ля капиталь дё ля Франс… Се са капиталь политикь, экономикь э администратиф…

Ай! Лужа.

…Пари – э тюн де плю гранд виль дю монд…

Ай! Лужииии. Черненькие, мутненькие. Было бы гораздо честнее, если бы лужи были чистые – сразу понятно, на какую глубину уйдешь, если канешь. А эти – наглые, в глубине скользкие, прячут свою гадкую сущность за мрачной внешностью.

…Иль комт пре дё кэнз милион дабитан…

В таких только поросятам плескаться.

…А Пари иль я боку дё мюзе…

Вон и поросёнок. Ну-ну. Давай, полезай. Разбегись как следует.

– Фак! – Мишка, мой однопоросёнок, то есть одноклассник, нырнул в лужекашу, достиг её дна и поскользнулся о гадкую сущность. Вот подлость-то, да, Мишунь?

– Хрю-хрю! – здороваюсь с поросёнком и громко ржу. Но Мишка в ответ почему-то не здоровается.

– Эй, свинтус, тебя дома не учили что ли здороваться? – ору, давясь смехом, но в ответ только недовольная поросячья рожа с фингалом под глазом. И по лужам успевает, и драться не забывает, грубиян…

– Привет, Сонь, – и хлоп по спине.

Анька! Она же Пончик, она же моя лучшая подруга. Мы живем в одном доме, только подъезды разные. У неё есть совершенно дурацкая привычка хлопать по спине, вот так, с утра, по пути в школу. Как будто я без этого рукоприкладства не пойму, что это – она. Ещё как пойму: за километр разит бак-беляшом. Бак-беляш – это Анькин верный друг, товарищ и спутник по жизни.

– Ань, не делай так. Во-первых, мне больно. Во-вторых, ты какой рукой меня стукнула, той, что бак-беляшом заканчивается?

– Мня-га.

– Ну привет! Значит у меня на спине жирная блямба?

Мы останавливаемся (время уже 8.07! через 23 минуты урок французского начнётся, а до школы ещё чапать и чапать). Анька заглядывает мне за спину и изучает место удара. Затем радостно сообщает:

– Нет, Сонь, чисто, честное-пречестное. Я ж – краешком кулака.

– Краешком кулака, – ворчу. – Ладно, прощаю сегодня, идём быстрее, а то опоздаем.

Анька тоже без зонта. Хотя куда ей еще зонт, обе руки заняты: одна заправляет Пончика бак-беляшом, другая – сменку тащит.

– Ну ты обжора, может дома будешь завтракать?

– А я и завтракаю… дома, – и краешек – остаток бак-беляша – бесследно проваливается в Аньку. Бесследно, если не считать жирных крошек в уголках рта и жирных пальцев. Фу!

– Ну всё, можем уже идти? – спрашиваю.

– Идем-идем, – отвечает Анька, а сама, как деловой крот, в портфеле роется. Сейчас как вытащит оттуда чебурек. Только не это, только не это. Боже мой, она и правда выуживает че-бу-рек.

Ох, ладно, жуй свой чебурек. Только на бегу! Я хватаю Аньку под локоть, и мы торопимся, не люблю опаздывать на уроки, это совсем не про меня.

… Ля тур Эйфель, лё сэмболь дё Пари, э констрюит пар лярщитект…

Пока повторяла в голове топик про Париж, не заметила, что мы остановились. Наверное, из-за лужи, решаю я. Наверное, думаем, как обойти?..

Но нет.

Хотя лужа есть.

Анька остановилась перед дворником:

– Здравствуйте, дядь Петь. Как поживаете?

Ну привет! «Здравствуйте! Как поживаете!» Алло! Мы то-ро-пим-ся, какой ещ